— Да ладно тебе, — услышал я голос
Лизы. — Был ещё его волосатый друг. Но такого быстро бы не охмурить
было.
Пока я бегал от свихнувшихся студентов
у костра всё поменялось. Теперь рядом с огромным костром стоял
мраморный алтарь с плитой, на которой, как рас уместился бы
человек. На плиту меня и закинули, приковывая цепями.
— Ты такой милый, — подошла к алтарю
Лика, и наклонилась надо мной. — Стоило тебя пальцем поманить, и ты
как дурачок, был готов на всё. Только бы увидеть меня рядом. Я же
знаю, что ты только и пялил на мою грудь. Будет честно, если ты её
увидишь перед смертью.
Я затравленно смотрел, как Лика
подняла кофту, показывая мне грудь. Ещё секунда и женщина задрала
лифчик, обоняя свои прелести.
— Да вы отмороженные ублюдки! — Заорал
я, гремя цепями.
Лика отстранилась, приводя себя в
порядок, и провела рукой по моим бёдрам, задержавшись между
ног.
— Даже в такой ситуации? —
Расхохоталась она, убирая руку.
— Меня будут искать! Это так вам с рук
не сойдёт. — Срывался я на хрип.
— Забавно. Пять раз уже сошло. А тут
даст сбой. — Протянула Лиза, тыкая в подушечку пальца здоровенным
кинжалом.
— Чего? Вы совсем, что ли ебанулись?!
— Пытался я освободиться от пут, дёргаясь, как червяк.
К алтарю подошёл Лев и Зоя, у девушки
в руках была огромная книга.
— Влад, Влад. Ты пойми, наконец. Мы не
больные сатанисты, мы истинные чернокнижники и ведьмы. И нам нужна
вечная жизнь. А за молодость надо платить. Сегодня мы должны
принести плату. После того, как мы принесём тебя в жертву тёмным
силам, мы получим молодость. — Болтал Лев.
— Да у вас крушу, снесло в космос.
Какие ведьмы и колдуны?! Вы просто больные сволочи, — Чуть не
брызгал я слюной. — Вам нравится это. Ты мне ради удовольствия
вонзил нож в руку, если не забыл это ещё.
— Да мне нравится это. Ты такой
девственный и невинный. Меня даже это слегка заводит. Остальные
ныли и ревели, звали на помощь, а ты ещё брыкаешься Влад. —
Наклонилась надомной Лиза и лизнула меня языком в лоб.
— Знаешь, ты, наверное, будишь
последний, — мурлыкала рядышком Лика. — Шестая жертва, которая
закроит очень долгий ритуал. Так что гордись собой.
— Твари! — От бессилия заорал
я.
В голове проносились мысли, какой я
идиот. Поманили пальцем, и я рванул окрылённый любовью. А сейчас
уже поздно, что-то менять. Цепи, одетые на меня, могли выдержать
напор, скорее всего даже слона, не то, что обычного
человека.