В комнате без окон у стены стоял стол,
заваленный бумагами на полтора метра вверх. У стола расположилась
табуретка с перемотанной изолентой, ножкой, что была сломана. На
этот трон меня и посадили.
Сама же страшная тётка села за стол и
разгребая по сторонам бумага, что падали и разъезжались в стороны,
уставилась на меня пронзительным взглядом.
— Ты что пёсий сын! Совсем охерел! У
нас тут седьмая революция за день, а ты за воротами шатаешься.
Какой отдел? К какому дому принадлежишь!? — Ударила она кулаками по
столешнице, да, так что стол жалобно заскрипел.
— Я, эээ... — Не зная, что и сказать
на слова женщины, издавал только невнятные звуки.
— Сука. Ты немой, что ли? —
Расходилась констебль, как лесной пожар в сухом лесу. —
Петрицый!
В кабинет вбежал мужик в деловом
костюме с лавровым венком на голове.
— Слушаю госпожа Ламия. — Вытянулся
Патрицый, как шланг под давлением.
— Тащи книгу проклятых! У нас тут
проблема. — Скомандовала она.
Мужика, как ветром сдуло. Как только
он дверь с петель не снёс, стремясь выполнить указания.
— А что такого я сделал-то? — Отошёл я
от шока.
— Что сделал! Значит, выйти за ворота,
этого мало для тебя! У меня тут такой поток грешных мудаков, что
впору цианид пить, и на больничный уходить. Да ты знаешь хоть, что
демонам запрошено выходить за стены и шарахаться по преддверью
Лимба. Башка ты козья! Если про это узнают весь мой отдел без
вазелина и детского крема выебут и высушат. Проверок набежит
столько, что день, когда бомбами Японию накрыло, будет
перекуром.
В кабинет вбежал Петриций и втащил
огромную чёрную книгу в кожаном переплёте. Грохнув её на стол,
мужик вызвал бумажное землетрясение и, Ламию на секунду накрыли
стопки листов.
— Набрали блять по объявлению мудаков,
на мою голову!— Шипела женщина, раскидывая бумагу. — Что смотришь?
Клади руку на обложку дебила ты кусок!
Я опасливо положил руку, и книга
отдалась теплом.
— Убирай руку. — Скомандовала
Ламия.
Я убрал и стал смотреть, как женщина
открыла книгу, и её лицо почернело от злости. Ноздри гневно
раздувались, а на лбу появились морщины, и набухшие
вены.
— Что за шутки?! Почему тебя не
находят по книге проклятых!? Ты что блядь Девид Блейн? В рот те
ноги!
— Опять шум. Ты только и можешь, что
орать Ламия. — Послышался ехидный женский голос.
Все повернулись к двери, где стояла
высокая с серебряными волосами до бёдер девушка. Её лицо было
идеально. Симметричные черты лица горделивые и тонкие, придавали
шарма, а слегка пухлые губы были красными как самая яркая помада,
создавая контраст на белом лице. Ресницы на раскосых миндалевидных
глазах были пушистые и большие, а веки подведены красным,
переходили в острые стрелки. Одета незнакомка была в обтягивающее
чёрное платье до бедер, а на плечи накинут полушубок с огромным
меховым воротником.