Ровно в двенадцать дня по адскому
времени, мы стояли перед зданием ВОБ, а перед нами остановился
обычный ПАЗик с эмблемами дома Астарота. На бортах нашего
транспорта абсолютно чёрного цвета были нанесены белые круги, в
которых красовалась корона золотого цвета, обвитая зелёной змеёй с
задранной вверх мордой.
Двери ПАЗика открылись, и из
центральной двери вышел пузатый демон в фуражке и зелёном кителе.
Его красное словно намазанное свёклой лицо, так и лучилось
радостью.
— Бойцы отдела конвоя. Прошу
проследовать в транспортное средство и приступить к возложенной на
вас миссии. — Браво произнёс служивый и залез обратно в
ПАЗик.
Мы, перехватив вещмешки, выстраиваясь
в шеренгу, стали залезать в машину. Как только последний из нас
поднялся по ступенькам в салон чуть ли не обычной маршрутки, как
двери захлопнулись, издавая лязг металла, а наше транспортное
средство тронулось с места.
Я, пройдя в конец салона сел рядом с
Риком. Демон сидел, откинувшись на самом последнем двойном месте, и
крутил в руке зажигалку и пачку сигарет. Лицо у Рика было
умиротворённое, а шею покрывали десятки засосов. Достав сигарету,
демон закурил, пропуская меня к окну.
— Влад, как вернёмся, пойдёшь со мной.
Там такие девочки, закачаешься. Я думал, они из меня душу высосут.
— Закатил он глаза, выпуская клубы дыма.
— Я не любитель таких мест. — Смотрел
я в окно, где мелькали дома и улицы.
— Я тебя и не прошу их любить, —
хлопнул меня по плечу Рик. — Ну, хоть в бар-то сходим,
бухнём?
— В бар пошли. — Закурил я папиросу,
думая о том, что, всё к чему я стремился в обычной жизни, тут само
ложилось мне в руки.
— Вот и славно. А там и до проституток
недалеко. Я тебя в такое место свожу, ты охренеешь. Там варят
ведьмин абсент. Это просто нечто, хоть и стоит дороговато. Но у нас
с тобой командировочные будут, так что можно и гульнуть. Ладно, я
пойду, поболтаю с ребятами, ты со мной? — Встал с места
Рик.
— Не, я пока тут посижу. — Выпустил я
клубы дыма в потолок ПАЗика.
Рик же, быстро посеменил по салону и
сел рядом с демоном, что был в зелёном кителе, возле которого
сгрудилось большая часть нашего отряда. А сам провожатый, что был
при погонах прапорщика, достал из-под ног ящик водки и задорно
потёр руки.
Я же повернул голову к окну и стал
размышлять, покуривая папиросу.