Так, мы и стояли с минуту, смотря друг
на друга, пока я не отделил нити от своих пальцев, что тут же под
моим желанием завязались в узлы на теле полуобнажённой
девушки.
Сняв китель, я одел его на плечи Мин,
закрывая оголённые участки тела, оставаясь в одной майке
алкоголичке чёрного цвета с символикой дома Астарота в области
сердца.
Мин была в моей власти, пока я мог
сжимать пространство вокруг неё, не давая ей выкинуть свои фокусы,
а нити были просто для отвода глаз. Застёгивая пуговицу, я коснулся
рукой бока девушки, где она была проткнута мечом, и решил
испробовать лечение.
Пальцы, что скользили по раненому боку
стали горячими, а рана быстро затянулась, от чего глаза Мин
округлились, смотря на меня исподлобья.
Через минуту дико топая, снося с ног,
так и стоящих в дверях троих охранников в камеру ввалился весь мой
отряд, наблюдая, как я стою практически впритык к заключённой, на
которой был одет мой китель и шарю в карманах, доставая спички и
папиросы.
Но стоило мне достать беломорину и
закурить, как по стенам пробежала рябь и Мин повалилась на колени,
словно полностью без сил.
— Влад, мы смогли врубить доп блоки.
Теперь снова всё ок. Ты нереально крут мужик! — Донёсся из-за спины
моих однополчан голос, какого-то техника.
Я устало повалился рядом с девушкой и,
облокотившись на стену, смог прекратить действие длани и круга, что
усиливал меня.
Эти две способности вымотали меня
словно марафон на десятки километров, от чего я сидел, вытянув
ноги, и выпускал дым в потолок, смотря, как меня и заключённую,
обступает мой отряд.
— Влад, а чё она в кителе-то? —
Ошарашено спросил Рик, склонившись надомной.
Я утёр кровь с рассечённой брови, и
произнёс, смотря на напарника:
— Я одел, чтобы прикрыть
её.
— Эээ... Ну ладно, как скажешь, —
улыбнулся мой напарник мне, с выражением лица, у вас, у психов,
свои причуды. — Что тут стряслось-то? Тут словно здание штурмом
брали.
И я рассказал толпе солдат, что и как
тут произошло. Пока я говорил, я видел, как Мин кидала на меня
разные взгляды и, всё чаще смотрела на мою левую руку, где во всей
красе виднелись мои татуировки.
Когда я изложил всё сослуживцам, в
камеру заявился управляющий цитаделью. Он охал и ахал, матерился и,
пинал камни, и даже пару раз пнул серое мерцающее тело мулата,
которое всё больше становилось прозрачным.