Моё маленькое доброе приведение.
Смотрел на неё и скручивало от желания, безумно и до темени в глазах. И её глаза… хотелось увидеть этот её взгляд невообразимо прекрасных глаз – словно бог, создавая её, собирался сделать их синими, но у него дрогнула рука, когда рисовал зрачки и капли черной краски растеклись в этом синем, и теперь он не был чистым, но и нельзя было сказать, что испорченным. Нет… для меня взгляд этих глаз был бездной гранью между ясностью сознания и умопомрачением, когда до воя сходишь с ума.
Она повела головой, улыбнулась вымученно, потому что как я точно знал, ненавидела все эти представления, называя их ярмаркой тщеславия, и я был с ней солидарен, только ей они были к моему невыносимому разочарованию чужды. А ведь она талантливее меня – невероятно тонко и мягко описывала чувства других, пропускала через себя, делала себе больно, чтобы читатель просто не мог остаться безучастным. Плела из слов невообразимые обороты человеческих судеб, даря миру сокровища, которые никто не ценил, потому что, чёрт дери, не видел. И… да и нужно ли всем этим людям вокруг, трепет, боль, оголённая эмоция? Им нужно то, что пишу я – грязь и секс, издевательства одних людей над другими, физические и моральные… трепать нервишки — вот чего они хотят. И побольше мерзости.
Она погладила мужчину, стоявшего рядом по руке и от жеста этого, полного тепла скрутило ревностным гневом. Мужчина небрежно ей кивнул и она отправилась в сторону уборных.
Я пришёл в движение, бросая что-то незначительное девице, но её задача была просто улыбаться, работать при мне аксессуаром, и направился туда же, в сторону уборных.
— Владислав? – робко позвала низенькая брюнетка из обслуги. — Простите, что беспокою, но не могли бы вы подписать мне книгу? – и она показала один из экземпляров моего последнего романа, робко, готовая к отказу.
— Конечно, – не хотелось грубить, да и избавиться от лишних свидетелей тоже было неплохо – роспись с пожеланием осчастливит эту девочку и она забудет обо всём на свете.
Сделав уже такой привычный, совершенно на деле чужой росчерк, улыбнулся брюнетке.
— Спасибо вам, – прошептала та, и разве что не поклонилась, но быстро скрылась, оставляя меня одного.
И я смог отправится дальше, почти упустил, но всё же поймал женщину, выходившую из уборной и затащил обратно.