И она улыбнулась, невероятно потрясающей тёплой улыбкой, от которой у меня защемило сердце.
— Я напишу тебе на твою старую страницу? – спросил я, стараясь не слишком давить, хотя это глупо – я же ставил условие, а она согласиться или нет его выполнять. Но мне так хотелось верить, что она не сможет сопротивляться этой тяге, которая есть между нами. Не сможет. Я верил. Я знал.
Она прочитала моё сообщение, прочитала. Я снял номер на имя Евгении Кузнецовой и номер на своё имя, настоящее – делал бронь и кайфовал. Несмотря на то, что Ренат снял номер для Владислава Горелых, но плевать, на всё было плевать. Кроме того, что ночью у меня будет моя звёздочка, потому что прилетел в Нижний и был не уверен, что она здесь, что она приехала, но сейчас смотрел на неё и… у меня был зуд.
— Слав, сделай лицо проще, – подвалил ко мне Ренат. — А девицы сегодня не будет? Надо было сказать, я бы нашёл. Тебе не кажется, что ты теряешь хватку? Вообще не понимаю, чего ты с Алиной разосрался. Хороша же была.
— Ага, отсасывала шикарно, – зло отозвался я. — Тебе зашло?
— Чё? – попытался возмутиться тот, но встретился со мной взглядом и скис, потому что нечего было сказать в своё оправдание.
— Да не ссы, норм, – улыбнулся я, отводя от него взгляд, глянул в сторону очередного фотографа. — Сколько тут ещё надо фэйсом светить?
— Тебе заплатили, – ответил агент. — Надо пока посветить. Потом автографы и свободен.
— Зашибись.
Это тянулось бесконечно долго, поймал звёздочку уже в восьмом часу:
— Жду тебя у бокового входа, – сказал ей в рыжую макушку, хотя кажется цвет стал более тёмным, — минут через десять, — очень старался, чтобы не заметили, чтобы просто обычное общение, не обременяющее такое, писатель и его фанатка, ну или на кого она могла бы быть похожа? Мне всё казалось, что на кого угодно, но не на фанатку Горелых.
Она не ответила, лишь пересеклась со мной взглядами, потом отвлеклась на кого-то знакомого, не Женю, но на кого я уже не увидел. Кольнуло ревностью и почему-то показалось, что ждать её буду дольше, чем десять минут. Но она не опоздала.
До отеля добирались молча и в напряге. Меня адово трясло, словно в ломке. Такое бывало с алкашки, но сейчас – от одного прикосновения с её кожей расходилось, словно отравляло, внутренности сжимало с силой. Мне не привыкать, но сейчас казалось, что всё это бред… бред, который разъедал меня нещадно изнутри.