— Приходите, – только и смог сказать, обращаясь конечно же к ней, своей найденной звёздочке. И так отчаянно желал переломать все кости своему агенту, потому что с каждым шагом от неё прочь, снова терял…
— Ты глянь, – бурчал Ренат, — я его спас от них, а он их с собой зовёт. Тебе безумия не хватает?
— Я просил меня спасать? – огрызнулся я, стараясь не втащить ему.
— Та девица собиралась взять тебя в оборот, – авторитетно заявил агент. — Я таких за километр распознаю. У меня радары верещат.
— Что у тебя верещит? – переспросил я, желая глотку ему перегрызть, но в итоге был всучен в цепкие ручки Алины, и пошёл на корм акулам пера.
И всю конференцию искал глазами её, но не находил, однако в какой-то момент на дальнем углу открытого пространства заметил-таки ту самую Евгению, которая во все глаза смотрела за происходящим и даже кажется записывала видео на телефон. Почему-то верилось, что звёздочка там же, просто не хочет, чтобы я её видел. И пока во мне жила надежда на то, что смогу попросить прощения, смогу вернуть… хотя что вернуть? Я поверить-то не мог, что видел её, женщину, которая была – кем? Нет, не просто какой-то там девицей из сети, с которой общался ночами. Нет!
— В одном из интервью, – тем временем Ренат дёрнул очередную обозревательницу какого-то известного сетевого дайджеста, — вы сказали, что сожалеют только глупцы. Вы правда ни о чём не сожалеете?
Это видимо действительно какая-то насмешка Вселенной надо мной. Да?
— Кто вам сказал, что я не глупец? – спросил я, и весь зал рассмеялся шутке, включая и журналистку. — Но на деле этот высказывание выдернуто из контекста, – продолжил я, глянул в сторону восхищённой подруги самой кажется большой моей потери и действительно пропасти сожаления, которое было связано с тем, что я тогда натворил. — Если мне не изменяет память мы обсуждали в том интервью сожаления о сделанном выборе пути, и смысл моих слов был совершенно в обратном. Я сказал, что сожалеть о том, чего нельзя никак исправить глупо, потому что вина может сожрать до основания. Нужно искать возможность всё исправить… или просто забыть.
— А вы сами? – всё-таки уточнила журналистка.
— Я почти никогда не вру, – ответил я, — шутка. У меня, как и у любого другого человека есть то, о чём я сожалею. Самое большое — это потеря очень важного для меня человека, — и как я отчаянно хотел, чтобы она меня услышала. — Поддержки которого мне действительно не хватает, никогда не получал столько тепла, заботы, веры, искренности. Я это ценил, но в итоге мои неосторожные слова всё разрушили.