Затем было чувство лёгкости и прострации, что продолжалось
неопределённое количество времени. Но всё рано или поздно
заканчивается. И снова боль.
К моему счастью, боль была не всеобъемлющей как до этого. Всего
лишь страдала кожа, немного мышцы и крайне жгучее чувство в груди,
к которому я успел немного привыкнуть, благодаря проблемам с
сердцем.
Осознав себя, я открыл глаза и каково же было моё удивление. Я
был в какой-то грязной, вонючей канаве. В этой же канаве
обнаружились и другие люди, которые по отсутствию дыхания, видимо
уже умерли. Но я-то жив, пора вставать и разбираться, что со мной
случилось и где я вообще нахожусь.
Недавние события начали всплывать в памяти.
Первая мысль меня разозлила до помутнения. Как же лаборатория
посмела, после эксперимента, не отдать моё тело родственникам, а
отвезти в какю-то глушь и просто выбросить в канаву.
Более того, я выжил и очень зол. Когда, хотя нет, если, да, если
я отсюда выберусь и доберусь до цивилизации, то организация так со
мной поступившая, очень сильно пожалеет о содеянном.
Перебирая одними локтями, кое как удалось выбраться из канавы,
на то ушло по внутреннему ощущению, около десяти минут.
Перевернувшись на спину, я начал по привычке анализировать
происходящее.
Итак, первое что я увидел, это трупы незнакомых людей. Далее
ржание лошадей и край кареты с каким-то гербом на периферии зрения.
Удивительно, но факт, все трупы были одеты в простейшую одежду,
похожую на мешковину и судя по виду, довольно потасканную. Далее я
довернулся на живот и пополз.
Эти умственные тренировки по детальному восстановлению событий
были настолько естественные, как дышать. Я всю сознательную жизнь
тренировал свой мозг, разными способами. Например, перед сном,
часто прокручивал день в обратном порядке. Максимально детально
вспоминая все мелочи. Это не только развивало память, но и помогало
быстро уснуть, лишь воспоминания переваливали за полдень.
-Что, лошади? Карета? – неожиданно сознание зацепилось за
нестыковку.
Я поднял руки перед собой и увидел их. Это небыли руки мужчины в
возрасте. Это были руки ребёнка. Ребёнка, который был одет в такие
же лохмотья, как и те, кто закончил жизнь в канаве.
В голове немного сильнее закружило, ведь и до того там летали
вертолёты. Но сейчас перед глазами подёрнулась пелена, означая не
принятие реальности или нереальность того, что последние пятнадцать
минут я считал реальностью.