За овальным входом в дольмен — непроглядный, всепоглощающий мрак. Но идти надо.
— Стас, вперёд! — Отец кладёт руку на плечо младшего сына, то ли ободряя, то ли подталкивая. Стас кивает и, пригнув голову, ныряет в каменный зев.
Внутри дольмена царит кромешная тьма и могильная тишина. Стас слышит то, чего не слышал прежде никогда — собственное дыхание и стук крови в висках. Рюкзак со снаряжением и ружьё, с которыми он только что протопал полтора километра по лесу и даже не вспотел, вдруг кажутся неимоверно тяжёлыми. Когда накатывает паника, мальчишка вспоминает, что ему говорил отец: «Ни о чём не думай. Просто иди. Я двадцать раз проходил, Влад проходил, и ты пройдёшь».
Стараясь ни о чём не думать, Стас поворачивает направо. Шаг, другой — пальцы упираются в стену. Здесь повернуть налево. Три шага между двух стен, которые вот-вот сдвинутся и расплющат тебя («ни о чём нее думай!!!»). Кажется, воздух в дольмене становится густым, и ты вязнешь в нём, как муха в варенье («просто иди!»). Опять стена. Направо… А вот и он, овальный лаз почти в рост человека. То есть не взрослого, а такого, как Стас, парня двенадцати лет. Есть! Получилось! Прошёл!
Бледный, задыхающийся от волнения Стас кубарем выкатывается из каменного окна на дно балки.
— С прибытием! — Влад помогает ему подняться и порывисто обнимает. Он старше на три года и выше на голову, сложением уже напоминает молодого мужика, а не мальчишку, и потому в обычное время относится к Стасу этак насмешливо-покровительственно. Но сейчас по Владу видно, что он волновался не меньше, чем младший.
Через полминуты из окна дольмена выходит отец.
— Ну как? — спрашивает он.
— Нормально, — отвечает Влад.
Стас, сердце которого колотится как после катания на «американских горках», находит в себе силы кивнуть.
Отец ни голосом, ни движением не выдаёт волнения, только глаза заметно построжели.
Стас оглядывается по сторонам. Крутые стены балки. Кусты. Ручеёк шелестит. Пахнет землёй, прелыми листьями, раздавленной под сапогами осокой, лишайником на стволе опасно накренившейся осины. Кажется, запахи здесь чувствуются лучше, чем с другой стороны. Точно из воздуха пропала некая безвкусная часть, мешающая обонять окружающее, и даже воздух стал прозрачнее, словно с глаз спала пелена. Или просто так кажется. А в общем — ничего особенного. Даже обидно немного.