— Не то слово, батько Некрас!
От ворот к крыльцу — и дальше, во двор, к хозяйственным строениям — ведёт дорога, выложенная тёсаными досками. Войдя в дом, все снимают шапки.
— Здорово ночевали! — повторяют мальчишки вслед за отцом.
— Слава Богам! — отвечает грузная женщина в вышитой рубахе из белёной домоткани, с подоткнутым клетчатым передником. Стас вспоминает, что эта штука называется «понёва». Такие же понёвы — только клетки другие, попроще — на двух старших девчонках, которые помогают накрыть на стол. — Стасько, внучок, что дичишься, ровно неродной! Не стой, как деревянный, сидай, зараз йисть будем! В лесу вам богато сил потребуется.
Садиться где попало тут не полагается. Во главе стола, под полкой-божницей с резными идолами восседает сухой и длинный, как трость, узколицый старик с седой бородой по грудь. Это прадед Ждан. Когда-то он сам был старейшиной, но десять лет назад его застигла буря на озере, лодку разбило о камень, сам он сломал всё, что можно сломать. Ждан выжил и даже не обезножел, однако передал главенство в роду сметливому среднему сыну — деду Некрасу. Но до сих пор его слово — непререкаемый приговор для Кресева. Старик наклоняет голову в ответ на поклоны гостей. По правую руку от него садится дед, справа от деда — парень двумя годами старше Влада: сын, наследник. Только за ним садится отец. Потом Влад и Стас. Потом двое мальчишек-погодков, восьми и девяти лет.
Слева от прадеда Ждана — пустое место. Когда-то там сидела его жена, которой уже лет пятнадцать как нет на свете — её, как тут говорят, лихоманка забрала. Левее садится хозяйка… в смысле бабушка, а дальше — четыре девчонки, от подростков в понёвах до пятилетней малявки, которая щеголяет в рубашонке по колено, потому что понёва ей по возрасту не полагается.
Стас помнит, что старшего молодого дядьку зовут Завид, а бабушку — Смага, а имена младших тёток и дядек, похожие на сербские или фэнтезийные, путаются у него в голове.
В мисках дымится каша, заправленная салом. Разносолами здесь не балуются (и правда, когда же хозяйке готовить закуску-первое-второе-третье-десерт на такую ораву!), но каши вдоволь. Вместо чая бабушка разливает взвар, пахнущий яблоками, травами и мёдом.
— Благодарим Богов! — неторопливо произносит прадед Ждан в конце трапезы и поднимается с лавки. После этого остальным сидеть за столом неприлично. Да и пора приниматься за дело.