В сопровождении дядьки Завида они идут к конюшне. То есть это не совсем конюшня, а… В общем, в просторном «ангаре» (это слово приходит на ум Стасу), разделённом на секции, стоят лоси! Отец рассказывал, что здесь многие ездят на лосях — и верхом, и запрягают в телеги и сани, и пашут на них. Но одно дело — слушать рассказы, а другое — видеть воочию, не говоря уж о том, чтобы ехать на такой зверюге! Он с малолетства умеет ездить верхом, но на нормальной лошади!..
Под бдительным присмотром молодого дядьки мальчишки совершают нехитрый обряд знакомства со своими скакунами — скармливают им принесённые из дома репки и морковки, гладят шеи и длинные морды. Завид в это время стоит рядом и что-то нашёптывает лосям. Вернее, лосихам. Владу и Стасу, к некоторому недовольству последнего, достаются лосихи: они спокойнее, а потому больше подходят неопытному наезднику.
Потом каждому надо взнуздать и оседлать своего скакуна. Скоро по тропинке, ведущей в лес, отправляется небольшой отряд. Во главе — Завид: он оседлал самого могучего самца с развесистыми рогами. Лоси, даже ручные, отличаются от лошадей повадками, и поэтому вожаком домашнего стада должен управлять самый умелый наездник. Следом едут Влад и Стас на своих лосихах, а замыкает строй отец на своём бычке. Впереди лёгкой рысью бегут два пса, похожих на волков-переростков.
Они едут мимо овечьего выпаса. Овцы проявляют к людям не больше интереса, чем давешние коровы. А Стас, наоборот, смотрит на них во все глаза. Потому что у большого пегого барана, который прогуливается вдоль ограды, шесть рогов! По две пары небольших рожек загибаются книзу, а одна пара — самая длинная — грозно торчит вперёд и вверх. У других овец по четыре рога: пара книзу, пара — вперёд и вверх.
— Стас, не отвлекайся! — звучит окрик отца.
Они въезжают в лес, который окутывает сумрачной прохладой. Неистово гомонят птицы. Возле высоченной сосны они останавливаются и сходят на землю. Дядька Завид и отец достают из-за пазухи по колобку и, опустившись на одно колено, кладут у корней. Завид, приложив правую ладонь к коре, вполголоса говорит что-то. Доносятся обрывки фраз — «хозяин лесной… помоги… благослови добрым уловом…» После этого едут дальше.
Отряд движется сквозь лес без дороги, Стас еле успевает кланяться веткам, которые норовят стегнуть по лицу, а то и поймать за шиворот и выкинуть из седла. А ещё надо смотреть по сторонам. Здесь водятся волки, медведи, рыси, кабаны, зубры и дикие лоси. Конечно, сейчас не зима и не время гона, когда лесные жители становятся по-настоящему опасные для человека. И всё-таки надо быть настороже. Не зря они взяли ружья, не зря у дядьки Завида с пояса, помимо обычного ножа, свисает топорик, сбоку висит лук в налучье, за спиной — колчан, или, как его здесь называют, тул, с дюжиной стрел. Да ещё за поясом торчит пара двуствольных пистолетов. И не зря путники молчат, хотя Стасу — да и Владу тоже — ужасно хочется разговорить молодого дядьку: все вслушиваются в лес. Нельзя исключать, что молодой смилодон, или по-здешнему «лют», окажется настолько глупым, что решит напасть на отряд всадников. А в кустах и высокой траве, в тени деревьев может таиться лесной змей — хищная ящерица двухметровой длины. Она атакует молниеносно, наносит глубокие раны острыми зубами и мгновенно скрывается. Такова её охотничья повадка — нехитрая, чтобы не сказать тупая, однако действенная. Её слюна не даёт крови свернуться, жертва скоро ослабеет и падёт — тогда холодная гадина приступает к пиршеству.