Напротив центральной арки, на самом кончике шпильки, машины
столкнулись. Скрежет разрываемого металла и хруст плексигласовых
стекол показался Алексею оглушительным в сонной тишине утра.
Бойцы подполья выскочили со своих позиций, как чертики из
табакерки. Подбежали к лимузину всей гурьбой, оставив всего пять
человек контролировать ситуацию на дистанции.
Этих пятерых взяли первыми. Тихо без шума, применив шокеры.
Иван рванул к пассажирской дверце лимузина самым первым. Не стал
заморачиваться и всадил сиреневый луч в стекло. Энергия аквамарилла
растеклась по черному, затонированному в ноль, куску плексигласа.
Миг и многослойное стекло не выдержало потока энергии, пошло
пузырями и растеклось по черному блестящему боку двери.
— Какого хрена! — выкрикнул Иван, заглянув внутрь и никого там
не найдя.
— Всем не двигаться! — раздался, казалось, сразу со всех сторон
усиленный мегафоном голос. — Вы окружены! Сдавайтесь! Сдайте оружие
и с вами обойдутся гуманно!
— Да пошли вы, чертовы вояки! — взревел Иван, поняв, что это
подстава. — Чертова сука!
Развернулся и, найдя в прицел первого попавшегося представителя
правопорядка, нажал спусковой крючок. Ломаный сиреневый луч вылетел
из ребристого ствола и вошел в грудь военному. Ответным огнем Ивана
спалили на месте.
Из двадцати двух подпольщиков сопротивление оказали
девятнадцать. Они все были уничтожены на месте превосходящими
численностью силами правопорядка. В живых остался только тот, что
без перерыва твердил слово «сука!» на все лады, и еще двое,
оказавшиеся на месте нападения без оружия, но явно принадлежавшие к
членам подполья. Их всех повязали и отправили дожидаться решения
суда. Это решение обещало быть скорым и однозначным. За попытку
покушения на главу правящей семьи их всех ждала казнь.
Роза Ковалёва вышла из своего поместья и огляделась. Вокруг все
так же царила отвратительная серость. Как с самого утра началось,
так и не отпускало. Крохотные просветы голубого неба не поднимали
настроения, но старая женщина улыбалась.
Когда ей сообщили о нападении на лимузин, она пробормотала
что-то невнятное, лишь бы избавиться от представителей власти. Едва
служебный автомобиль унес пожилого офицера обратно в участок, Роза
засобиралась.
Она надела необычную для ее положения в обществе одежду, но
некому было сказать ей, что она выглядит отвратительно дешево. Да
если бы и был кто. Разве не может быть у старой дамы каких-то
задвигов?