Паранойя неустанно бдила и рассказывать всем и каждому кто я
такой мне виделось полной глупостью, так что, образно говоря,
ограничился фразой о «безымянном пленнике», получив в ответ ещё
один долгий и задумчивый взгляд, после которого меня всё же
освободили. Ну как, освободили, видать дедок всё же обиделся, что я
лежу тут такой весь секретный и таинственный, так что, ограничился
он нажатием комбинации кнопок на панели моего стола, после чего
более не задерживаясь, поднырнул под руку Блэйда и, кряхтя и пыжась
потащил слабо перебирающего дампира к выходу.
В принципе, логику старика можно было понять, он пришёл за
Блэйдом, который в его понимании куда важнее, чем какой-то
неизвестный голый мужик. Да и состояние своего «сына» он видел и,
добровольно взваливать на свою старческую задницу ещё одного
полукоматозника он чисто физически не мог, а учитывая тот факт, что
вокруг творится хрень (в виде лысого, разрывающего всех, мужика),
то и вообще смерти подобно. Так что в его глазах я был уже всё
равно что мертвец, но даже так он решил «дать шанс», рассудив,
по-видимому, выживет — отлично, нет — на нет и суда нет, а он
сделал всё что мог и совесть его чиста.
Правда несмотря на это, неприятный осадочек внутри всё равно
остался, но я решил, что наглеть не стоит, а то у меня тут и так
сегодня аукцион невиданной щедрости от мироздания, того и гляди
заряд удачи неожиданно закончиться и всё — поскользнусь на ровном
месте, упаду и сломаю все кости в теле одновременно. Да уж, так и
напишут потом в заключении патологоанатома: «Ушиб всего
Виктора».
Меж тем, первое, что я сделал, после того как завороженно
осмотрел медленно, но заметно даже невооруженным глазом,
затягивающиеся сквозные дыры на поднятой руке, так это, с
мстительным торжеством, вырвал из тела трубку с той самой отравой,
а уж потом, кряхтя, шипя и давя маты, под аккомпанемент воющей
тревоги и едва различимого треска мышц, привстал, опираясь об стол
локтями. На этом «подвиги» закончились, поскольку я чётко понял,
что, если попробую встать ещё чуть дальше, то тупо свалюсь с
кушетки на пол, поскольку с непривычки начала кружиться голова.
Правда была и радостная часть — ноющая и монотонная боль, с
явной неохотой, но начала отступать. Как я уже говорил, первое, что
бросалось в глаза, это полностью отсутствующая одежда (даже трусы
забрали, ироды клыкастые!), а также комплекция тела уровня «в
концлагерях пленники здоровее». Казалось, мышцы в теле Викт...