Директор, Александр Павлович
Меньшиков, оказался плотно сбитым мужчиной за пятьдесят, с
благородной проседью в волосах. Он сидел у окна за огромным столом
из красного дерева и наверняка производил на подчиненных очень
мощное впечатление. Я же лишь усмехнулся, вспомнив, сколько таких
властолюбцев обезглавил в прошлой жизни. Понты не спасают от
смерти.
– Нечаев? Ну наконец-то. Что там у вас случилось?
– Да вот, Александр Палыч, наш дорогой студент потерял сознание
после тренировки. Говорит, что прошел активацию, но…
– Что “но”? Можно подумать, он первый в обморок падает!
– Он был при смерти, господин директор. По моим прикидкам, его
сердце не билось где-то восемнадцать минут. Когда Игорь до нас
добрался, парень начал коченеть.
– А потом?
– А потом он воскрес.
Возникла пауза. Меньшиков и Косой
обменялись быстрым взглядом и, я клянусь, они оба что-то
недоговаривали. Какое-то время директор пристально смотрел на меня,
а потом соизволил обратиться:
– Что вы чувствовали, Роман?
– Я слышал голос, он сказал, что я активирован. Но, если честно,
никаких особых изменений я в себе не ощущаю.
– А тот факт, что вы восстали из мертвых, вас не смущает? Иногда
дар проявляет себя очень специфически… Хорошо, что вы обо всем
рассказали. Я распоряжусь, чтобы врачи уделяли вам повышенное
внимание. А с завтрашнего дня будьте любезны посещать
дополнительные тренировки с Павлом Ивановичем. И примите мои
поздравления! Сегодня же отправлю телеграмму вашему батюшке.
Уверен, он тоже порадуется.
Вот и поговорили. И стоило ради
этого тащиться на поклон… Впрочем, начальство полезно знать в лицо.
Да и с Галей, сдается мне, мы еще не раз встретимся в будущем. Я
вежливо улыбнулся и щелкнул каблуками:
– Разрешите идти?
– Иди, иди. Попроси Галину тебя проводить. А нам с павлом
Ивановичем еще предстоит кое-что обсудить.
Темните, черти! Ничего, и до вас
доберусь…
Я вышел в коридор. Секретарша,
тайком листавшая глянцевый журнальчик, быстро захлопнула его и
раздраженно посмотрела на меня.
– Вас отпустили? Уже?
– Да, дорогая. Александр Павлович попросил тебя лично
сопроводить меня к выходу. Так что порхай, птичка!
Она одарила меня очередным дерзким
взглядом, но послушно выскользнула из-за стола и направилась к
выходу, демонстративно виляя попкой. Я прекрасно знал такую породу
девчонок – наглых, надменных, но обожающих твердую руку. Глядя на
ее соблазнительные округлости, я припомнил одну страстную пантеру
из своей прошлой жизни. Та тоже выделывалась перед начальством,
поливая меня презрением, но стоило от души рявкнуть на нее — и уже
тем же вечером она стелилась подо мной, как… Впрочем, неважно. А
Галя-то еще краше будет, с такими внушительными достоинствами.