Рост около ста восьмидесяти, одет в военную форму цвета хаки. На
ногах черные кирзовые сапоги.
— Ты чего там увидел? — спросил Коржов. — Забыл, как
выглядишь?
— Да не... — отозвался я. — Помню. А выгляжу как грязный
бомж.
— Сейчас вернемся, переоденешься.
Едва мы вошли в казарму, как худощавый и прямой как палка
дневальный на тумбочке, противным писклявым голосом завизжал:
— Рота! Приготовиться к построению на обед! Форма одежды номер
четыре!
— Проскуряков! — скривившись, воскликнул Павлов. — Прекращай
пищать! От твоего ультразвука цветы в каптерке завянут!
— Виноват, исправлюсь! — смущенно отозвался тот и вдруг резко
изменился в лице. Глаза округлились и он взвизгнул. — Равняйсь!
Сначала я не понял, почему вдруг стало тихо. Мои сослуживцы
вытянулись по стойке, при этом едва сдерживая смех. Боец явно
перепутал и подал неверную команду. Чуть повернув голову влево, в
дверях я увидел офицера в звании капитана. Здоровый мужик, судя по
габаритам. Кажется, это и был ротный.
Ну, ясно. При появлении в подразделении командира, подается
«Смирно». При чем тут «равняйсь»?! Растерявшийся Проскуряков и сам
уже догадался, что перепутал команду, но исправиться не хватило
смелости.
— Че ржете?! — криво усмехнулся офицер, окинув взглядом нашу
компанию. Затем громким басом прогудел — Равняйсь!
Сразу вспомнил голос прапорщика Погребняка из фильма «9 рота»,
которого крутой и лысый Бондарчук играл.
Послышались смешки, но команду все выполнили исправно.
Спустя несколько секунд тишины, капитан вышел на центр прохода,
заметил на полу кусок грязи, видимо отвалившийся с чьей-то
подошвы.
— Дежурный! — гаркнул командир роты, ища взглядом сержанта. —
Пулей ко мне!
Из дальней части расположения, спотыкаясь, выскочил дежурный по
роте, с красной повязкой на руке.
— Товарищ капитан! Во время моего дежурства, происшествий не...
— переходя на строевой шаг, отчеканил он.
— Отставить, Карпов! — рыкнул капитан. — Строй роту!
— Есть! Дневальный...
— Рота! На центральном проходе становись! — взвизгнул
Проскуряков, отчего ротный даже скривился на один глаз. Обернулся к
сержанту.
— Я тебя по-человечески прошу, сними с тумбочки это
недоразумение! — он указал на Проскурякова. — Что, с нормальным
голосом дневального не мог поставить?
— Виноват, исправлюсь!
Хоть опыта срочной службы у меня и не было, в этих вопросах
полным профаном я все же не был. Военная кафедра дала некоторые
плюсы и общее представление. По крайней мере, я не зеленый дух, а
старослужащий, да еще и в погонах младшего сержанта. Стало быть,
можно чуток расслабиться! Хорошо бы еще понимать границы, как можно
делать и как нет. Ничего, освоюсь. К тому же, судя по всему, скоро
дембель.