Та кивнула.
Но мы не убежали...
Вдруг, снаружи оглушительно
грохнуло, да так сильно, что выбило часть стекол, а дом заходил
ходуном. Я сразу же понял, что произошло — пламя все-таки добралось
до емкости с топливом и от резко скакнувшей температуры, все
рвануло. Счет пошел на доли секунды — еще немного и стена огня
прожарит нас до костей. А помирать во второй раз как-то не хочется.
Вряд ли судьба даст мне еще один шанс!
Дом попадал в «красную зону»,
границы которой я конечно же определил лишь приблизительно.
— Погреб! — промелькнуло в голове.
План созрел сам собой.
Решительно бросившись к распахнутому
люку, я буквально зашвырнул девчонку вниз. Следом бросился и сам,
вот только чуточку не успел.
Ворвавшееся в пристройку пламя
вынесло окна, окутало все вокруг. Падая в люк, я зацепился за
что-то острое, что пропороло мне кожу на боку, попав под
задравшийся китель. Помимо оглушительного грохота и гула, я успел
услышать как громко хлопнула упавшая крышка люка, отрезав нас от
вспыхнувшей наверху огненной бури.
Упал я, мягко говоря, не совсем
удачно — сильно ударился виском о какую-то деревянную балку.
Прострелила острая боль, которая меня едва чувств не лишила. Пламя
успело обжечь руку, несмотря на то, что я был частично накрыт
мокрой плащ-палаткой. Ощутил острую боль в боку, почувствовал
что-то мокрое и липкое под кителем. Из-за того, что в погребе было
темно, я ни черта не разглядел. В голове гудело, накатила какая-то
слабость. Ох, хорошо же я приложился...
— Эй, ты как там? — негромко
произнес я, скривившись от боли.
Вдруг в стороне вспыхнул свет —
девочка зажгла керосиновую лампу, висевшую на балке. Судя по всему,
она не пострадала при вынужденной «эвакуации»...
Я с трудом засунул ладонь за пазуху,
вытащил ее наружу и увидел кровь. Много крови.
— Да твою же за ногу! — подумал я,
очень хорошо ощутив, как нарастает глухая боль в обожженной руке.
Вроде не сильно, но попробуй тут разбери...
— Дяденька, вы ранены! — девчонка
была тут как тут. Смотрела на меня жалостливыми глазами, не знала
что делать. Картина патовая — ей только свечки не хватает и белых
тапочек.
Но я почти не слышал ее — мне
становилось все хуже и хуже.
— Слушай... Внимательно! Как
услышишь наверху голоса, кричи изо всех сил! Поняла? — пробормотал
я, чувствуя, что долго не протяну. Голова закружилась.