***
Так прошло еще несколько дней. Миновало первое мая — день труда,
которому в Союзе уделялось огромное значение. К сожалению, в самом
госпитале праздник прошел чисто формально. Я бы с удовольствием
посмотрел бы на то, как оно было раньше...
Меня продолжали пичкать витаминами и антибиотиками, делать
перевязки и процедуры. В палате стало больше народу — положили
новых пациентов. Стало немного веселее — хоть было с кем поиграть в
те же шахматы, хотя игрок из меня так себе.
Постоянно торчать в унылой палате было тяжело, поэтому я
периодически спускался вниз. Оказалось, что хирургическое отделение
было на четвертом этаже пятиэтажного здания, что в моем случае было
проблематично. К счастью, имелся лифт, которым мне разрешили
пользоваться.
На территории госпиталя имелся небольшой, но красивый пруд с
рыбками. Вокруг него раскинулся зеленый сквер, клумбы с весенними
цветами. Любил там проводить время — свежий воздух, тишина и
спокойствие умиротворяли. Нет, дзен я там вовсе не искал, думал о
случившемся.
Есть ли какой-то смысл в том, что я попал именно в
восьмидесятые? Причем не в тело старика, женщины или скажем,
хомяка. Мне повезло, я молодой парень, перед которым вся жизнь
впереди. Ведь можно стать кем угодно, занять солидную должность,
предопределять известные мне события. Но почему-то не грела меня
эта мысль... Передо мной не было никакой конкретики — какое у меня
преимущество?
Не скажу, что прежняя жизнь мне не нравилась, но и там были свои
нюансы. Например, тот факт, что последние пять лет я был один.
Родители погибли в автомобильной аварии, а что касается семейных
отношений, так я к ним не стремился. Ну, зачем мне в двадцать три
года жениться?
Погода стала куда лучше. Каждый день светило солнце, дул теплый
ветерок. Активно зеленела травка, ругались воробьи, решая между
собой, кто будет купаться в луже, а кто нет...
А в один прекрасный день в палату заглянула Алиса Сергеевна.
— Ну что, герой? Готов выписываться? — с порога спросила она,
что-то записывая в мою карточку. Надо бы потом посмотреть историю
болезни, что они мне там записали.
— Что, уже? Ну, если вы меня выселяете, то готов!
К этому времени я уже чувствовал себя хорошо — ожог почти не
беспокоил, хотя до полного заживления было еще далеко. Ну, а рваная
рана на боку успешно затягивалась и недалек был тот день, когда от
нее останется только шрам. Впрочем, Рубцова убедила меня, что она
сделала все по высшему разряду, а потому и след будет почти
незаметным.