– Я сегодня тоже был не на коне, –
признал ошибку. Она кивнула, но возразила:
– Может. А может, и наоборот: ты
прострелил танку реактор, отрубил от управления и питания. Если
машина в самом деле просила добить ее, сделал, как
просила. Быстро, четко. Я даже не видела, как и когда ты вскинул
винтовку. Мой ИИ говорит, что сделал за доли секунды. Люди так не
умеют, Потапов,–выдохнула, припала к
биноклю. А вот был бы с нами заказанный мной дрон, подумалось,
можно было бы доверить ему охрану и патруль...
– Эманации, мальчик, это часть
жизненной энергии. Не характер, лишь отголосок. Некромант
вытаскивает из общей субстанции… да вот ту же подозрительность,
мешает с чужой агрессией. Вживляет в чип, прикладывает магической
печатью. Те, с кем мы воюем, не душами взятых в плен управляют. Это
я к тому, что много ли науправляет «Драконом» завзятый трус? И кто
захочет? Заставляет механизм и устройство машины? Тогда зачем им
осознанность управляющего? Теперь понимаешь суть
задумки?
– Ты хочешь сказать, что в машине
некому и нечему заговорить?
– Схватываешь на лету, рядовой. Может
статься, когда-нибудь поднимешься в моих глазах до ефрейтора. Лет
через двести.
– И всеже, – пропустил
ееукол мимо ушей, – я отчетливо слышал! Неужели не мог
попасться осколок здравомыслия в поверженной машине?
Она умолкла, я терпеливо ждал,
чтоскажет. Услышал лишь раздражение.
– Ты слишком громко дышишь, рядовой!
Мешает думать, сбивает с толку.
– Простите покорно, – изобразил
смешной реверанс. Бейке понравилось: по резко изменившемуся
настроению понял, что прощен.
– Нет, Потапов, такого быть не могло.
Разве что ты ошибаешься,с тобой говорили не осколки эманаций, а
что-то другое.
– И что могло со мной
заговорить?
Спросил и чуть не прикусил язык.
Вспомнилось, как бился соСкарлуччи: попытка пробить сигналом
блокирующий купол едва не окончилась для нас крахом. Но далекие от
меня машины говорили на языке ружейных выстрелов. Просили прощения,
убеждали-иначе не могут.
Бейка терпеливо ждала, как разберусь с
собственными размышлениями.
Медленно перевел на
неевзгляд.
– Бейка, может быть так... чтобы со
мной говорило оружие?
Спросил и испугался сам. С винтовкой
на моей памяти говорил лишь рядовой Куча. Ждал, что командующая
усмехнется, спросит, не обезумел ли в край.
Она стала серьезней, чем прежде.
Отвлеклась от созерцания ночного ничего. Вздрогнули черты лица –
заговорила с кем-то мысленно. Наверно, просила подменить на
посту.