Слеза скатилась по щеке, холодом своей
дорожки возвращая в этот мир. Быстро стерев влагу с лица, Хелен опять подняла
взгляд на плотного мужчину, нависшего по ту сторону решетки.
– Мужа настоящей Элианы звали Брин
Маккин. А ее брата – Вогдан Аршадан, он так и не стал графом... и никогда уже
не станет. Добавь и их имена в свою коллекцию, "всё-таки Элиана", –
негромко цедил слова Кавим, но такое впечатление, будто каждое из них
словно ножом вырезали внутри собеседницы.
– Мне жаль, – опять выдохнула Хелен
сквозь покусанные губы.
Но Кавим уже отвернулся и отошел к
дальней от решетки стены, теряя к девушке интерес.
У Хелен голова вновь разболелась из-за
фейерверка мыслей, накативших после таких новостей. Девушка легла на твердую
лежанку, отвернувшись к стенке и накрывшись тонким одеялом.
Да будь она на месте того знакомого
артефактора, то, увидев в единственном оставшемся ребенке, что-то чуждое... да
после явления ракасов, чего не случалось сотни лет, убивших единственного сына,
чтобы она подумала? Чтобы сделала? А эйр Аршадан всего лишь отдал ее
дознавателям, может, только на проверку. А Карадан своей излишней инициативой
запихнул ее в подземелья?
Как же ей сейчас нужна была чья-либо
помощь, чтобы разобраться в происходящем! Или хотя бы поддержка!
Почему она тогда так и не поговорила с
грыном? Что там говорил Лернавай, будто грын уходил опять к духам, потому
что гдынорыну еще нужна помощь? Помощь с чем? Новое переселение – это проделки
ракасов? То есть грын всё же не успел остановить процесс? То есть они в итоге
проиграли ракасам? Победить их невозможно?
Так, может, это ей, Хелен Бальмануг,
нужно было сразу умереть, раз все ее трепыхания бесполезны?
После тяжелой "ночи",
прошедшей опять под светом ламп и оставившей после себя неприятное послевкусие
незапомнившихся снов, вставать не хотелось.
Зачем? Если она не смогла ничего
толкового сделать, будучи Бальмануг с кучей личных возможностей и сильных
связей в осебрутажском обществе, причем не только среди людей, то что она,
новая подселенка в непонятно какое тело, сможет теперь, сидя в подземелье, за
клеткой, под пристальным вниманием дознавателей, которые в чем только ее не
подозревают?
– Эй, Элиана, ты почему опять не ешь?
– доставал ее из-за решетки голос Кавима спустя какое-то время.