Первым делом Ева решила пластиковую коробку спрятать, а то вдруг
здесь за меньшее на костер отправляют? Потом рассмотрит, что за
богатство ей досталось. Полная женщина так и лежала на полу и, судя
по бледным щекам, это был обморок, а не глубокий сон. Что же, пусть
полежит пока. Ева огляделась. Кроме гроба, стоящего на двух
табуретках, и шкафа в комнате ничего не было. Она, косясь на
служанку, осторожно пробежала к шкафу и потянула рассохшуюся
дверцу. В нос ударил запах лежалых тряпок — то ли простыни, то ли
скатерти. Между ними она сунула драгоценную коробку и только после
этого повернулась к зеркалу, ощущая иррациональный страх, даже
сердце заколотилось с удвоенной силой.
— Ох, мамочки, страшно-то как.
Но все оказалось не так и жутко, из мутного кривого зеркала на
тридцатишестилетнюю Еву смотрела Ева двадцатилетняя. Нет, она
помнила, что этому телу всего семнадцать, но, видно, в этом мире
взрослели раньше: несмотря на общую хрупкость сложения, тело
оказалось полностью сформированным, с небольшой, но высокой грудью,
тонкой талией и округлыми бедрами. По-детски припухшие губы на юном
лице контрастировали с взрослым взглядом. Впрочем, долго Ева себя
не рассматривала, что она, собственное лицо не помнит? Еще как
помнит! Каждую морщинку, каждую родинку. Вот только волосы у этого
тела были длинные, до попы, это оказалось непривычно и
раздражало.
— Обрежу!
Пока же Ева быстро заплела косу и, подойдя к женщине,
наклонилась над ней, аккуратно похлопывая по щекам.
— Эй, милая, очнись.
Как же плохо, когда не знаешь, да еще забудешь!
— Шата? — открыла испуганные глаза женщина. Как же ее имя? —
Н-не может быть!
Она попятилась, не поднимаясь с пола, что при ее массе и
телосложении выглядело весьма комично. Но Еве было не до смеха.
— Живая я! Живая! Просто в кому впала, а вы меня в гроб
засунули!
— К-куда упала?
Что у нас лучший способ защиты? Правильно — нападение! А поэтому
будем нападать, коль других вариантов нет.
— В бессознательность. Кома выглядит как смерть. Но сердце
бьется! Только тихо очень и редко, неужели не нашлось умного
лекаря, чтобы проверил? — А вот интересно, знание языка — это
бонус? Или все же память тела просыпается? И не могла бы она
проснуться побыстрее? — Кто меня в гроб уложил?
Ева уперла руки в бока и грозно нахмурила брови. В ответ ее
одарили таким взглядом, что она поняла, что-то здесь не так.
Женщина грузно поднялась, она оказалась выше Евы почти на полголовы
и теперь возвышалась грозной необъятной скалой. И смотрела
подозрительно.