– Прости, – повинилась она, легла
рядом, неуклюже повозилась, пытаясь пристроить еще небольшой, но
уже мешающий живот. Саша помолчал, а потом приобнял жену.
– Угу, – извинил он. Больше они к
теме картины не возвращались. Так и уснули обнявшись.
Проснулся Саша резко, будто от
толчка. Вика мирно посапывала рядом. Видимо, то, что во второй
комнате установлены камеры, ее успокоило. А вот у Саши сон
отчего-то пропал. Он аккуратно, чтобы не потревожить жену, выбрался
из постели и отправился на кухню выпить воды. Часы показывали
половину четвертого, но сна не было ни в одном глазу. Саша зашел в
гостиную, включил бра, мягкий свет от которого размел по углам
тени, и опустился в кресло напротив картины.
И что Вике не понравилось? В
приглушенном освещении изображение отчего-то, наоборот, будто
напиталось красками. Или этот эффект создался на контрасте? Но
тусклое золото вдруг превратилось в кровавое вино, багрянец
насытился коричневыми оттенками, а жемчужная дымка подернулась
пепельной мутью. Саша медленно поднялся и приблизился к картине.
Огонек на камере подозрительно мигнул, и темный «зрачок»
развернулся за ним.
Наверное, стоило бы зажечь свет,
чтобы нарушить это странное наваждение, но Саша, повинуясь
какому-то влечению, протянул руку и коснулся полотна. Ладонь
окутало живое тепло, будто картина отозвалась ответной лаской. Саша
замер, не решаясь убрать ладонь и удивляясь тому странному
ощущению, которое наполнило его душу – радость пополам с
предвкушением, будто от встречи с кем-то очень близким, с кем давно
не виделся. От картины действительно исходили какие-то вибрации! Но
позитивные.
Так он простоял, наверное, час, а
может, и минуту, но, когда вернулся обратно в кресло, от прежней
эйфории не осталось и следа. Напротив, в теле разливалась тяжесть,
как после физического труда. Саша зевнул, уже не борясь с
навалившимся на него сном. Дойти бы до кровати…
Уходя из гостиной, он еще раз
оглянулся на картину и удивился странному эффекту: ему показалось,
что дама, которая вроде бы уходила в туман, теперь, наоборот,
развернулась лицом к зрителю. Но сил рассматривать изображение уже
не оставалось. Поэтому Саша решил, что это либо игра света, либо
дама изначально и была так нарисована.
Утром он проспал на работу: не
услышал будильника. И, торопливо собираясь и борясь со сном, о
картине и об установленных камерах совсем не думал.