— В группе был агент? — прямо спросил я.
На это Блюдников только возвел глаза к потолку:
— Евгений Александрович, глубоко уважая вас, сделал, что мог. О
большем не просите.
— Спасибо и на том, — я встал, пожал руку. — Можете на меня
рассчитывать и далее.
***
К Зубатову на Мясницкую поехал сразу, без раскачки. Просто
побоялся, что если начну сомневаться, так и не решу вписаться. А
Емельян уедет в Сибирь годков на двадцать. Все-таки, если вопрос
касается императорской фамилии, власть будет действовать
максимально жестко. Так что просить за Винокурова — себе дороже.
Умом я это понимал, но сердцем... Сердцем я был с пламенным
студентом. Не в смысле одобрения бомбистов, а по пословице, что,
кто в молодости не был революционером — у того нет души. Кто в
старости не стал консерватором — у того нет мозгов.
Чиновника по особым поручениям пришлось подождать, и это
ожидание стало очень мучительным. Вытерпел, дождался идущего
быстрым шагом по коридору Сергея Васильевича, бросился
наперерез.
— Прошу всего пять минут. Не более!
— А я о вас был лучшего мнения, господин Баталов, — развел
руками в удивлении Зубатов, увидев меня.
НЕ ЗАБУДЬТЕ ПОСТАВИТЬ 2-Й ТОМ В БИБЛИОТЕКИ!
— Я хочу жить с тобой! Точнее, у тебя...
Вика густо покраснела, начала комкать платок в руках.
— В каком смысле со мной? — обалдел я.
Только вернулся на станцию, поднялся в рабочий кабинет,
погруженный мыслями в историю с Винокуровым. Зубатов — большой
фанат общения с революционерами (ну и перевербовки оных),
согласился выслушать Емельяна, переговорить с ним приватно. Так
сказать, вне рамок следствия. Стоило мне это совсем не пяти минут
уговоров — час убалтывал Сергея Васильевича. Рассказал про
достижения парня на поприще фармацевтики, ну и приврал немного. Не
без этого. Выслушал кучу ответных упреков. Дескать, нельзя
заигрывать с революционерами. И тут я не выдержал, и выдал историю
о сборе денег, когда я прикованный к постели лежал. И спросил у
чиновника по особым поручениям — стал бы он хлопотать за такого
человека? В ответ получил, как ни странно, невнятные междометия.
Неужели у этого краснобая аргументы кончились? Или это тоже часть
игры?
И вот теперь в голове только одна мысль — как уговорить самого
Винокурова не лезть в бутылку и покивать Зубатову во время
разговора. Неужели это сложно? Совсем даже не обязательно
соглашаться. Просто не посылать на три буквы. Решил, что попробую
передать через родственников записку парню в тюрьму. Славка
говорил, что знает его мать... Должны же к нему пускать на
свидания?