Я молча поглядела на мужика. Он так же молча поглядел на меня.
Уверена, вспомнил нашу стычку в конюшне, но решил никому не
рассказывать.
— Это правда? Мила, ты в разум пришла?
— Пришла, пришла. Так куда белье грязное складывать? Стирать не
буду, даже не приказывайте.
— А я говорил, что все вот это, — он повертел руками возле лба,
— это от детской травмы. Ну, когда мать ее убили и саму Милку
пристукнули. Она ведь маленькая была нормальная, болтала как и все
детишки. А потом целители ее оживили, но не до конца!
О, сколько нам открытий чудных…
— Видимо, эти студенты куда талантливее! Кстати, кто из
мальчишек отличился?
— Асур, — вздохнула я.
— И то ожидаемо! Все же сын сестры князя Лесогорья, младший,
конечно, но кровушку не обманешь! У лесогорских князей всегда маги
сильные рождались! Кто, как не он?
И как он исцелил тебя, девочка?
— Не помню, — ответила я, пряча глаза. — Просто… заговорила и
все. Словно туман в голове рассеялся.
Украдкой посмотрела на Малику, пунцовую и смущённую не меньше
меня. Сдаст, поди. Не замечала за ней особой ко мне любви. Но девка
молчала, а уж я тем более ничего рассказывать не собиралась.
— А Лесогорье далеко отсюда?
— Да почитай, самый что ни на есть Север. Приграничные заставы.
Не местный этот целитель, в гости к нашим князьям приезжал, они
ведь родичи дальние.
— Точно, у старого князя Велимира первая жена из Лесогорья была,
— кивнула Ганна.
Спасибо, я все равно ничего не поняла, кроме того, что у Асура в
родичах какие-то там князья. Оба-два И что с того? Асур уехал. По
большому счёту, он мне совершенно не нужен. Мужчина с моей жизни
явно пока лишний. На него можно свалить внезапно вернувшийся разум
— и прекрасно. Дальше нужно самой.
— Что же нам делать теперь? — несколько растерянно спросила
Ганна.
— Ну так Милка в разуме, пусть сама и решает, — совершенно
спокойно сказал хозяин. — Мы ей не родня, указывать не можем
больше.
— Так магичка она! И девушка молодая. Как бы не обидел кто…
— В Южных провинциях спокойно и тихо. Захочет Милка — в моем
доме всегда место для неё найдётся. А пока нужно кровать ей в
чулане хоть поставить. Это она раньше на конюшню спать сбегала, а
теперь как человек себя вести будет, да, дочка?
Мне хватило совести робко кивнуть. Стыдно стало за свои мысли.
Я-то думала, они дурочку-сироту угнетали, а на деле оказалось, что
чужую дочь к себе в дом взяли, заботились даже. А на конюшне она
сама жить решила. Да уже тот факт, что Милка была невинна, многое
говорит. А могли бы и тело ее продавать, кто им помешал бы?