Часто мигаю. В последнем утверждении логика, конечно, есть, но
все равно, зачем было срываться и орать на Алиску?!
- Я только беспокоился о твоей безопасности, принцесска, как ты
не понимаешь?! - обхватывает мои ладони Руслан, сжимает их своими
ручищами и подносит к губам.
Испуганно вздрагиваю в ответ. Его близость кажется слишком
стремительной и неуместной. Я совсем не знаю этого человека.
- Понимаю, Карина, - мужчина трактует мою скованность по-своему,
– ты росла без мамы и не видела в жизни примера, как девушка должна
отвечать на ухаживания достойного мужчины.
Дергаюсь, будто только что получила выстрел в упор. Откуда Русу
знать, что моя мама умерла при родах?! Я никогда не болтаю об этом.
Знают только родственники, которых по пальцам можно пересчитать, и
Алиса.
«Руслан, разумеется, говорил с папой, и почему-то выведал у него
даже слишком личные вещи», - внезапно доходит.
Становится неловко и…больно. Давит в груди. И зачем Русу о таком
напоминать?!
Мама… Мама! Да, у меня не было мамы! Но это вовсе не значит, что
я какая-то неправильная или недостаточно женственная из-за
этого!
Громко всхлипываю, не могу держать слезы в себе. Выдергиваю
ладони и закрываю лицо руками. Рыдаю.
- Ничего, принцесска, всему научишься, - Руслан сгребает в
охапку, прижимая к себе. – Для меня ты самая нежная и
очаровательная! Самая ласковая и совершенная!
Утыкаюсь носом в его жилет. Чувствую насыщенный табачный аромат
с привкусом бергамота, но, к удивлению, тошноты больше не ощущаю.
Напротив, начинаю вдыхать горьковатый, терпкий запах большими
глотками, понимая, что начинаю успокаиваться, как зависимый от
никотина человек расслабляется благодаря сигарете.
- Моя самая, самая, самая, - вкрадчиво нашептывает на ухо
Руслан, будто напевает колыбельную любимой дочке. – В тот вечер
увидел и сразу понял, ты – та самая… маленькая, хрупкая, нежненькая
принцесска, которую хочешь каждый день оберегать от бед и суровой
жизни, заботиться, заваливать подарками и дышать только ароматом её
волос.
Рус прикасается горячими губами к моему виску и сладко стонет,
затягиваясь запахом. Я обмякаю. Чувствую, что теряю опору,
проваливаюсь куда-то в неизведанную глубину и, чтобы удержаться на
плаву, неуверенно цепляюсь пальцами за рукав пиджака мужчины.
- Самая, самая, - урчит он себе под нос, а у меня перед глазами
встает образ папы.