- Вот смотрю, он тебе мозги полностью обработал! Стёр исходную программу и свою новую с вирусами записал, как Данька бы сказал, а я, значит, уже неуместная подруга для жены влиятельного бизнесмена, владельца фирмы твоего папы! Вангую, козлодой Рус дело твоего папы под себя отожмёт, и пискнуть не успеешь. Засядешь дома, изолированная ото всех. Работать не будешь! Нахрен ему, чтобы ты счастливая от своего дела была! Только дети, готовка, уборка и ублажение Его Кровососова Высочества! Ничего для себя! А через несколько лет ноги об тебя начнет вытирать. Открыто, не стесняясь. А ты – терпеть! Потому что сил на борьбу больше нет. Кто ты уже? Правильно! Зашуганная, забитая, нервная истеричка, от которой и взять больше нечего!
- Алиска, ну пожалуйста, - выдыхаю напряжение. – Хватит, прекращай спектакль!
Слышу, как подруга в трубке захлебывается возмущением. Но блин! Вообще-то я реально хочу детей. Хочу иногда готовить для мужа что-то вкусное. И чтобы дома было чисто. Обычные житейские радости! Но это не значит, что я брошу работу, которая меня необыкновенно заряжает и что позволю над собой издеваться. Да и Руслан не домашний тиран! Я верю, он не тиран!
- Алис, наверное, нам, правда, с тобой стоит какое-то время отдохнуть от общения друг с другом, - с трудом подбираю каждое слово, выдавливаю из себя буквально по капле.
- Да без проблем! Скатертью дорога! – грохочет подруга. – И на похороны твои не приду, не переживай!
Алиса, чертыхаясь, отключается. Я несколько минут молча слушаю короткие гудки.
Кто бы знал, что «пророчество» Алиски Кулаковой сбудется почти один в один, и через шесть лет я буду зашуганной и нервной, без работы, без подруг, без связи с папой, но хотя бы с любимой доченькой – моим единственным лучиком света и счастья, которому позволил появиться Руслан.
[1] – (устарелое) разиня, простофиля.
Шесть лет спустя
- Для кого ляхи отожрала?! - слышу презрительный голос Руслана из гостиной и тут же опускаю приподнятую длинную футболку, чтобы та опять спрятала колени.
Оставляю саркастический вопрос мужа без ответа. Он явно его не ждёт. Оборачиваюсь. Ну, конечно! Ляпнул гадость и вышел! Очередная и обычная утренняя колкость в отношении моей не столь совершенной, как прежде, фигуры.
Устала реагировать! Теперь тупо пропускаю каждую новую язвительность мимо ушей. Делаю вид, что не замечаю.