-А давайте лучше сложим копейки в кучу и накупим всем
угощений?
-Ну конечно! - мама кинула угрожающий учительский взгляд на тех,
кто получил свои копейки. - Мы ведь семья.
-Идите-идите, заодно прогуляетесь. Там вон молодежь танцы
устраивает на соседней улице. Сегодня ведь выходной.
Мы с братьями быстро собрались и всей толпой вышли из дома. В
последние дни на улице и вправду потеплело - можно было позволить
себе спокойно гулять в легких куртках. Проталинки уже были совсем
большие, а снега вокруг осталось так мало, что он смешался с землей
и оказался непригодным для наших любимых детских игр. Дороги были
почти высохшими, кое-где уже виднелась зеленоватая трава. По пути
на Красновую улицу, где летом я катался на велосипеде, а зимой на
коньках, мы встретили еще пару здешних друзей. Многие приходили к
нам с соседних улиц и приводили своих приятелей а, те, кто был
постарше, даже приглашали своих девушек.
В этот раз на танцы пришел мой старший брат - Виктор. Уже больше
года он жил от нас отдельно вместе со своей женой. Мы видели его в
основном по праздникам, когда он приносил гостинцы. А я, если
признаться, и вовсе не помнил то время, когда он жил вместе с нами.
Он всегда казался мне взрослым и самостоятельным. В общем, мне
думалось, что он всегда был таким - имеющим свой авторитет,
отделяющий его от всех тех, кто еще оставался в родительском
гнезде.
Накупив конфет, мы с младшими ребятами стояли в стороне на
обочине* дороги. Нам было вовсе не скучно. Рассевшись на лавках,
которые окружали небольшую часть дороги (так называемый танцпол),
мы делили лакомства, играли в считалочки и слушали приемник*, из
которого доносились доселе неведомые звуки записанной музыки. Но
лично мне намного больше нравилось, когда из дома выходил один из
старичков, садился на свою табуретку и играл на гармони*. Это живое
звучание будоражило во мне какие-то новые чувства, и вечером среди
всей этой молодежной суматохи я смотрел на назревающую луну,
пытаясь понять, что же такое вдруг начало во мне
переворачивается.
Наблюдая за тем, как радуются более взрослые ребята, я заметил,
как весело им было танцевать. Не стесняясь своих движений, они
самоувенно двигали своими частями тела так быстро и ловко, как
будто это было последнее мгновение в их жизни. Кругом царили звуки
гармони, смех парней, шепот девчонок, стрекот кузнечиков и биение
многочисленных сердец. Но внезапно эту гармонию прервало что-то
такое, после чего уже нельзя было продолжать веселье. К нам на
танцы заявились чужаки. Конечно, этот факт сильно насторожил всех,
кто был из здешних краев. Все в этой местности буквально вместе
выросли и хорошо друг друга знали, а приход незнакомца сулил для
каждого что-то запретное и опасное. Все жители Затона* (так
назывался район, в котором я вырос), защищали свою территорию
словно волки и держались целыми стаями, состоящими в основном из
групп взрослых парней. Чаще всего случалось так, что юнец,
пришедший из другого района, начинал ухаживать за затоновской
девушкой. Вот тогда-то и начиналась схватка, которую невозможно
было предотвратить. Один из главарей нашей районной шайки явно
положил глаз на девушку, которая приглянулась чужаку, и теперь над
тем повисла настоящая угроза.