Чернава вспоминала восстание в провинции, сейчас принадлежащей
их роду. "В связи с внезапными военными действиями". — Произнесла
она, утирая непрошенные слёзы. Оказалось, что её старший сын был
призван в ополчение сразу после выпуска из академии (был такой
пункт в контракте, заключаемым с княжеством при поступлении в
академию). Град, будучи тогда кем-то вроде общевойскового генерала,
смог затащить парня к себе ординарцем, думал сможет так
присматривать за ним и оградить от возможных бед. В решающей битве
против таких же ополченцев, правда более опытных, прошедших уже не
одно сражение, парень погиб. Пытаясь спасти первенца Гордия, Град
получил весьма тяжёлые ранения, полковые знахари усыпили его, но
умелый чародей смог преодолеть силу их зелья, и в ту же ночь
участвовал в захвате верхушки рода мятежников.
— После этого князь присудил мятежные земли нашему роду и
освободил их от налогов на пять лет, а через неделю Град скончался
от полученных ран. — Чернава шумно высморкалась в большой
платок.
Слушаю дамочку и тихо офигеваю. Куда я попал, какое-то
средневековье тут: князья, мятежи, знахари. Ладно, тут нет
электричества и киносериалов, но та малость, что успел увидеть,
говорит о стабильной и комфортной жизни. С такой сантехникой и
воевать? У них же магия, эти их ядра, руны и плетения чар. С
Градом, вообще, непонятно, если отец мальчика, в теле которого
сейчас нахожусь, был военачальником, то зачем ему лично воевать,
залезть в самую гущу, чтобы потом тихо помереть, хотел выслужиться?
Перед кем, он и так уже был тысячником, не понимаю я чего-то.
Желая немного разрядить обстановку спрашиваю у неё. — Тётя
Чернава, понимаю, что это бестактно, но сколько тебе лет?
Она посмотрела на меня и спросила. — Почему бестактно, что в
этом такого? Мне пятьдесят четыре года, а Гордию пятьдесят семь. А
тебе сколько, ну, когда тебя ... э-э, перенесло, сколько тебе
было?
М-да, чувствую себя мальчиком и вовсе не из-за тела. Смущённо
чешу свой затылок и почему-то стесняясь, отвечаю. — Тридцать три
исполнилось, тётя Чернава. — Пригладив мои взъерошенные волосы, она
улыбнулась и проговорила. — Горислав, называй меня, когда мы одни,
просто Чернавой, без тёти.
В ответ давлю широкую лыбу и рассуждаю вслух. — Ну, если ты
просто Чернава, то я просто Гóра, или можешь звать Горкой. — Смотрю
на неё и не верится, что ей пятьдесят четыре года. Хм-м, если она
считает вопрос о возрасте женщины нормальным, то пойдём дальше.
Интересуюсь. — У нас, то есть в моём мире, женщины в твоём возрасте
выглядят намного хуже. Конечно, они пользуются косметикой и делают
различные операции для омоложения, но всё равно это было бы видно.
Тут дело в магии, или это ты такая особенная, или может у вас тут,
как у эльфов, все долгожители? Если бы я встретил тебя на улице
своего города, то не дал бы и тридцати лет.