Он прервался на полуслове, погрузившись в свои мысли, затем
встал и пошёл обратно к столу. Взяв с него небольшую картину в
тонком багете, он вернулся и сел на прежнее место. Гордий
заговорил, задумчиво поглаживая поверхность картины. — Горушке
исполнялся год и Чернава с Иларией решили отмечать его день
рождения в доме Рудынских. Вот они. — Он указал на группу людей в
красных одеждах. — Это отец Гóры – мой младший брат, а это его жена
Илария. Это я и Чернава. Наши сыновья. Младшего мы назвали Бальдом,
а имя старшему дал Град, он попросил назвать его в честь деда
Лютомира. Славные были времена, я тогда был главой рода, и оберег,
который ты сейчас носишь, был на моей груди.
Ковеневы напали на нас ночью. Первыми погибли Бальд и Илария,
они даже не успели возвести щиты – их сразу разорвало плетением
старшего Ковенева. Нам повезло: пока Град с моим старшим сыном
сдерживали нападающих, я успел поставить защитный купол вокруг нас
и смог продержать его до прибытия подмоги. Я выпустил всю энергию
до конца и не сразу понял, что кроме Бальда и невестки потерял
связь с ядром. Именно тогда, после того, как я выгорел, Град стал
главой рода.
М-да, вот так история. Но, почему именно Град, ведь был же
Лютомир, или тут наследование по-другому. Спрашиваю об этом
Гордия.
Дядя ответил просто — Главой является сильнейший в главной ветви
рода и только мужчина. Если бы Лютомир был сильнее Града, то
главенство перешло бы к нему. Это законы княжества и по ним сейчас
глава рода ты. Не станет тебя, не станет и рода.
— И зная об этом, Град с Лютомиром пошли усмирять каких-то
мятежников? — Усомнился я.
Гордий ещё раз посмотрел на изображение своих близких, затем
ответил. — А не было никакого восстания – это была месть. Всё было
по Правде, им нужны были наши жизни – мы забрали их, им нужны были
наши земли – мы и их забрали. Это были земли Ковеневых. Мы с
Чернавой тоже там были, а израненного Града мы несли на руках. Уже
потом князь подтвердил законность кровной мести и отдал их земли
нашему роду.
Этот здоровый, совсем не старый, мужик сидел на диване, а по его
щекам текли слёзы. В конце он добавил. — Погиб Лютомир, вскоре умер
Град, оставив тебя сиротой, но мы с Чернавой всегда заботились о
тебе, как о собственном сыне. Да, знаю, что ты не тот Гóра, но, в
память об этих людях, не дай нашему роду исчезнуть.