Опираясь на
новые конечности, рыбина приняла вертикальное положение и
уставилась своими белёсыми глазами аккурат на Рюхея, держащего её
клетку.
-
Поразительная удача! – Магистр с фанатичным блеском уставился на
клетку-куб. – Довлатов! Вам мало того что попался ещё живой
лабораторный образец, так ещё и удалось успешно провести мутацию.
Это же сухопутная двоякодышащая рыба! Такие образцы уже встречались
лет пятьдесят назад в аномалии около Мадагаскара. Правда, весом под
тонну, но строение тела определённо то же.
Одной
мощной техникой “Паралича” магистр, тем не менее, остановил сердце
подопытной рыбёхе. Получившийся мутант мог представлять угрозу для
обычного человека.
Увиденное в
ходе лекции удивило меня до глубины души. Вывод напрашивается
очевидный – применение эманаций пневмы в сыром виде, это почти
гарантированная смерть. Во всяком случае для неодарённых.
Запускается процесс стремительных мутаций. И, наоборот, духовное
тело целителя преобразует эманации пневмы в целительскую силу. Не
имей мы такого родства, нас бы убило такое количество пневмы в
организме.
Магистр
громко хлопнул в ладоши, привлекая всеобщее внимание. На лице его
заиграла торжественная улыбка.
- Итак,
будущие целители! – Захаев обвёл нас всех лучащимся азартом
взглядом. – Настало время разобраться, как именно мутировали ваши
духовные и физические тела под воздействием пневмы. Заодно
проверим, не отравлены ли вы эманациями иных стихий… не родных
вам.
Ох, лучше
бы не знал того, что мне потом открылось.
После
экспериментов с применением эссенции пневмы, лекция по
“Введению в целительское дело” продолжилась весьма
необычным образом.
Магистр
Витольд Захаев добрых пару минут нудел о том, что Академия ведёт
расточительную политику в отношении студентов.
“- А
вот в наше-то время всех будущих целителей Академии обязывали
самостоятельно закупать необходимые ингредиенты…”
Пришлось
сделать зарубку в памяти, что Захаев весьма прижимист. Бесплатно
этот гад студента даже просто не похвалит. Когда Рюхей отвечал на
лекции, магистр в ответ твердил “верно”. Ни разу никому он не
сказал молодец, не назвал гением или великим дарованием. Наоборот,
шла тонкая игра на грани лёгкого пренебрежения и демонстрации
превосходства. В жестах, в мимике, в лёгких недомолвках – желание
быть чуточку лучше окружающих у этого одаренного прыща, разве что,
из ушей не лезло.