…Знаете ли вы силу любви? Не той любви, плотской, блудной? Не-ет, то пагубная, бесовская любовь. Истинная же любовь о Боге нашем – от трудов и пота нашего: голодного накорми; жаждущего напои; голого одень; странника в дом свой введи; священников и монахов почитай, голову свою им до земли преклоняй; о вдовах и сиротах попекись; грешника на покаяние приведи; обиженного защити… И за всех молитву Господу принеси, о здравии и спасении всех христиан. Это и есть сила любви…
Люди внимательны и восприимчивы. Темные ожидающе-вопросительные глаза Федосьи вглядываются в лицо Аввакума, захваченное проповедью. Все больше веры и признания в ее взгляде, лицо, бывшее в ожидании и напряжении, смягчается, лед глаз тает, подбородок мелко вздрагивает, серьги вспыхивают дробью цветных искр и, подобно им, сверкает в отсвете многих свечей большая слеза на реснице.
Аввакум замечает необычную гостью среди привычных лиц своей паствы, косит глаз на стоящего рядом Неронова. Тот слегка поворачивает лицо и едва заметным движением головы успокаивает проповедника.
Коптящий язычок пламени, выглядывает из оплывшей свечи, высвечивая мрачные бородатые лица священников вдоль длинного стола. Неронов взволнован, его полное лицо покрыто непривычным румянцем, пухлые пальцы барабанят по выскобленной поверхности стола.
– Епископ Коломенский Павел отписал мне, что «памяти» никоновской подчиняться не намерен, в епархии своей изменять церковную службу не собирается. Так-то вот… Что делать будем, братие? Я мыслю так же, как и епископ. В Казанском соборе, пока я здесь протопоп, служба по-старому идти будет.
– Как он смел обряды церковные, Богом освященные, по своей прихоти на новый греческий манер менять? – Аввакум привстал, его кулак ударил по столу. – Не бывать этому, гнать надо отродье дьяволово с патриаршьего места, обманом власть взял Никон…
– Попробуй, сгони, у него сила, да и царь за него, – дьякон Федор пристукнул посохом, – стрельцы у них.
– В обмане царь, сам не ведает, что творит… Спасать русскую веру православную надо, я за Нероновым иду… С тобой я, батюшка, – повернулся Аввакум к Неронову.
– И я… И я… И я… – священники поднялись, потянулись к свече. Здесь протопопы Данила, Логгин, поп Лазарь, дьякон Федор.
Конец ознакомительного фрагмента.