Духовник царя протопоп Благовещенского собора Стефан Вонифатьев улыбается устало архимандриту Новоспасского монастыря Никону. Белая рука протопопа нежно гладит страницы церковной книги…
– Не уберем «многогласия» в храмах, не устраним нарушений в богослужении, «нестроения» в церковной жизни еще более вырастут…
– Больше проповедей нужно, учить нужно верующих, да книг церковных поболее… – дьякон Федор в глубине комнаты тощ и строг взглядом.
– Да уж нам поучиться надо у Неронова, проповедовать он великий мастер, – архимандрит завистливо блеснул глазами, – что-то задерживается протопоп…
– Он обещал пришлого попа показать, сбежал от прихода поп-то… – дьякон Федор в своем углу все так же сух и безличен.
– От патриарха посылали в село к нему, – Вонифатьев строго глянул в сторону дьякона, – подтвердилось все. Мученик он, за веру пострадал.
Входит Иван Неронов, за ним Аввакум.
Взоры всех обратились к нему, но не смутился молодой поп, двинулся к Вонифатьеву.
– Благослови, отче…
Царь Алексей Михайлович очень молод и лицом бел. Сопровождаемый своим другом постельничим Ртищевым тяжело несет он свои царские одежды, благочестиво кланяется иконам, проходя по дворцовым покоям…
Выпрямился Алексей Михайлович после благословения духовника своего Вонифатьева, остро, с любопытством взглянул прямо в глаза Аввакуму. Тот спокойно выдержал взгляд царя, в свою очередь серьезно глядя в лицо государю.
– Молод ты, давно ль в священниках? – государь жестом усадил окружающих.
– С двадцати двух лет…
– Наслышан о твоем благочестии, да о службе ревностной… Мало таких как ты в нашей церкви, мало…
– Учить священников надо, государь, книги церковные надобны, много книг. Да и школ нет, – Вонифатьев осторожен и сдержан, – отец Аввакум каждый день Священное писание прилежно читает, да таких людей на Руси мало…
Царь недвижим, рука подперла щеку, взгляд на пламени свечи.
– Старосту вашего, Ивана Родионова за самоуправство плетьми принародно били, к весне он сам новый дом тебе построит… Слышишь, отец Аввакум?
– Слышу, государь…
– Высок ты благочестием своим… Вижу, далеко в жизни своей пойдешь.
Неронов склонил голову в тихой улыбке, Никон сдержан, завистлив и подозрителен…
– Государь, с книгами решать надобно, – голос Вонифатьева тих, но настойчив.
– Надобно, – соглашается царь.