— Я ухожу… — подняв с земли свои ножны, я чувствую, как горят
мои кости и органы…
Надо бы хотя бы раз куснуть её…
— Эй… У тебя кровь льётся. Можно я…
Она всё-ещё фрустрировано моей тирадой, поэтому ничего не
отвечает.
А я, подойдя к ней, начинаю пить кровь из раны на её руке…
Вкус… Довольно железный, и не самый приятный. Но, глоток за
глотком, я чувствую, как эта кровь делает меня сильнее… А она
слабеет.
— Думаю, кровотечение серьёзное… — я поворачиваюсь в сторону
охуевающих от подобного боя бандитов, — эй, окажите ей медицинскую
помощь!
— Н-нет… Я са…
— Сиди спокойно… — усадив её обратно на землю, я дождался, когда
пришёл какой-то мужик, который снял со спины рюкзак и начал
обрабатывать инструменты… Медик местный, и прятался позади всех.
Понятно.
Значит, маги жизни – это не повседневность в этом мире.
— Я сама могу…
— Не спорь с победителем, девчонка. Как победитель, я призываю
тебе сидеть и ждать, пока медик тебя полечит… Не забыла? Я буду
ждать следующего боя…
— … — услышав о праве победителя, она успокоилась.
Ёбнутая… Почему я должен париться о её жизни больше, чем она
сама?
— Эльва… — говорит она, когда я уже ухожу обратно к повозке.
— … — я прикрыл глаза, — Меня ты и так знаешь, но… Годрик. Если
бы мы познакомились при других обстоятельствах, было бы чудесно,
Эльва. К слову, если действительно хочешь развиваться, то
рекомендую тебе поехать в Лормиард… Кто знает, может быть мы ещё
встретимся?
Она промолчала, а я, сев в карету и скинув оружие за сидение,
наконец-то выдохнул.
Адреналин постепенно выветривается из крови, вместе с чувством
возбуждения, которое в прошлой жизни мне было совсем не свойственно
в подобных ситуациях… Особенности биохимии тела?
Трое попутчиков смотрят на меня в полном шоке от произошедшего.
Явно ждут чего-то… И я, со всей душой, отвечаю им:
— Пу-пу-пу… Ну и пиздец же это был! Я ебал... Ну нахуй такие
дуэли... — прикрыв лицо руками и вытирая пот, который залил
буквально всё, я рычу: — Трогайте лошадей, как только они съебутся
с дороги… Мало ли этим пидорам ещё какая-то хуета в голову
взбредёт.
И все отвечают мне понимающим молчанием.
Лишь Никита, подумав, говорит:
— … И всё же, ты наш человек…
Оставшаяся дорога была наполнена запахом крови от моей
собственной одежды и ноющей болью по всему телу… Раны закрылись и
даже начали заживать, но временами неприятно зудели и чесались. А
ещё, я был голодный как сука, и сожрал свои недельные запасы за два
дня.