— Да, наверное.
Усманов снова неловко усмехнулся и выдохнул:
— Не хочешь слетать в Мексику на каникулы?
Мне показалось, что я ослышалась. Ноги онемели, а коробка с конфетами опасно дёрнулась, и я прижала её к себе посильнее, чтобы не выронить.
— Простите? Э... Прости, что?
— Со мной. В Мексику.
Перед глазами всё стало мутным, и, чтобы не упасть на пол, я плюхнулась на обтянутую бежевым кожзамом обувницу под крючками с одеждой.
— В смысле с тобой? — продолжая обнимать подарок, я поджала ступни и подняла шокированный взгляд на своего бывшего босса.
— В прямом.
— Я не понимаю... — я правда не понимала, о чём он говорил и зачем приехал ко мне. — Вы же... Ты же с женой?..
Обращаться к Дамиру на ты было безумно непривычно и, мягко говоря, некомфортно. Как минимум, нас на тринадцать лет разделяла разница в возрасте.
— Нет. Мы разводимся.
— Как?..
— Через суд.
— Я... Я имела в виду...
— Так получилось, — он опустился на корточки, чтобы я больше не сидела с задранной вверх головой. — Инициатива с её стороны.
— Сожалею...
— Не нужно.
И тут до меня стало постепенно доходить...
— А зачем я тебе в Мексике?
Еле заметное подобие улыбки стёрлось с его лица:
— Приятно провести время.
Подавив приступ истеричного смеха, я уставилась в его карие глаза, потому что не верила, что Дамир Усманов способен предложить такое…
— Ты серьёзно?
Глаза защипало от обиды, а грёбаный новогодний подарок вдруг захотелось высыпать на его голову.
— Ну…
— Возможно, ты меня неправильно понял в день увольнения. Я не имела в виду приглашение к… — я резко зажмурилась от разочарования и не удержалась: — Для тебя это будут две недели развлечения! А мне что потом делать?..
Усманов как-то резко весь подобрался:
— Почему две нед… Развлечения? Даша, я не совсем это имел в…
— Дамир Маратович, не заставляйте меня усомниться в вашей моральной нравственности… Я вам, можно сказать, призналась… Но явно не в подобном контексте, — собрав силы в кулак, я встала. — Нет, спасибо. Мне жаль, что для вас год завершается разводом. Но ни в какую Мексику я с вами не полечу.
Он тоже выпрямился и несколько секунд смотрел куда-то в сторону.
— Прости, Дашенька. Что-то на меня… Да, ты права. Я…
Ни разу за годы работы с ним я не видела подобных эмоций на лице Усманова. Он как будто только что проснулся.
— Не знаю, что на меня нашло. Это… Это оскорбительно и непристойно. Я… Пожалуйста, прости.