Я попыталась мотнуть головой, но Артем крепко держал меня. Его лицо стало расплываться из-за слез, что градом полились из моих глаз.
Не будет. Как ты не понимаешь? Не будет хорошо. У меня кусок жизни забрали. Господи…
Артем продолжал обнимать меня, гладил по волосам, целовал в висок. Странно, но его объятия успокаивали меня, дарили ощущение безопасности. Я почувствовала укол в плечо, но даже не дернулась.
Доктор стоял рядом и что-то записывал в историю болезни.
- Сделаем сегодня МРТ головы. - Проговорил он и посмотрел на Артема, - нужно ваше согласие, - он протянул ему бумаги и ручку. Продолжая обнимать меня одной рукой, второй он взял бумаги, положил их на мою постель и чиркнул подпись там, где указал доктор.
Будь мне все еще семнадцать, документы бы сейчас за меня подписывал Дима, как мой попечитель. Наша мама умерла, когда мне было тринадцать, а Диме двадцать. Отец ушел, когда я родилась. Дима немного помнит его. Я нет. Поскольку Дима на момент смерти мамы был совершеннолетним, он оформил опеку надо мной и никому не позволил меня забрать. Устроился на работу и сам содержал нас.
И теперь, глядя на то, как Артем подписывает документы, которые, будь я в сознании или в адекватном состоянии, подписывала сама, я стала медленно осознавать случившееся.
Пятилетний кусок из жизни просто стерся из моей памяти. Я замужем. Замужем. За лучшим другом моего брата. Как вообще подобное могло произойти?
Открылась дверь, в палату вошел Дима и сразу направился ко мне. Доктора уже не было, я даже не заметила, как он ушел.
- Соня, - Дима тут же притянул меня в свои объятия, и Артему пришлось отпустить меня. - Ты так напугала меня, Соня, - я снова расплакалась, а Дима сильнее прижал меня к себе. Я чувствовала, как подрагивают его руки. - Так долго не просыпалась. Думал, с ума сойду, - он поцеловал меня в макушку.
Дима тоже изменился. Язык сейчас не повернется назвать его парнем. Мужчина. Взрослый мужчина. В моей памяти ему и Артему по двадцать четыре. А теперь мне двадцать два, а им уже по двадцать девять. Сколько всего я просто забыла. Я закрыла глаза, чтобы сморгнуть слезы.
- Прости, - прошептала я.
Артем сел на стул, что стоял около моей кровати и уперевшись в нее локтями, сложил руки в замок под подбородком. Мое внимание привлекла татуировка на его руке в виде кардиограммы, одна из волн которой затейливо превращалась в сердце, а потом вновь становилась обычным рисунком сердечного ритма.