— Так он же приходить на кружок не станет.
— Ну и отлично! Вам же спокойнее. Поверьте, Маркушев на уроке —
источник львиной доли проблем.
— Но… какой тогда смысл? Не понимаю.
— Какая же вы молоденькая еще… — нежно улыбнулась Мария
Степановна. — Наивная. Ну посудите сами. По документам мы меры
приняли? Приняли. Ученика в учебно-воспитательный процесс вовлекли?
Вовлекли. Значит, адекватную реакцию продемонстрировали. А что
эффекта она не дала — ну да, такое случается. Даже лекарства не
всегда на болезнь действуют. Но бланк назначений для пациента
заполнить-то все равно надо.
— Вон оно как… — задумчиво протянула Дина. — Никогда не смотрела
на проблему под таким ракурсом.
— И очень зря. Как говаривал мой покойный муж, чем больше
бумаги, тем чище жопа. А Павел Архипович, между прочим, умнейшим
человеком был. На лесопилке заведующим производственной частью
работал.
Вторник сменился средой, среда — четвергом, а вслед за ними
наступила пятница. Дни скользили друг за другом, гладкие и
одинаковые, как бусины на нитке. Утром Дина отпирала библиотеку и
ныряла в душный, пропахший пылью и плесенью сумрак, как в темный
прохладный бассейн. Заварив растворимый кофе, она лениво перебирала
бланки отчетности и раскладывала по местам сваленные стопками у
стены книги, но по большей части просто читала, наугад раскрывая
пожелтевшие, исчерканные выцветшими чернилами страницы. На большой
перемене в библиотеку заглядывала Мария Степановна, бережно
придерживая у груди тарелку с шанежками. В первый день это были
шанежки с картошкой, во второй — с творогом и черемшой, в пятницу —
с грибами и яйцами. Дина снова заваривала кофе, выставляла на стол
вазочку с шоколадными конфетами и погружалась в глубины местных
шокирующих новостей — кассирша Лидка из продуктового закрутила
новый роман, яйца на рынке подорожали на пять рублей, а в магазине
— на три, Зинка Скорошиха вечером видела за забором волков. Может
быть, конечно, собак, кто же их в темноте разберет — но может быть,
и волков. Поэтому в сумочке обязательно нужно носить громкий
свисток и перцовый баллончик.
Дина охала, хмурилась, сочувственно кивала — и чувствовала, что
проваливается в какой-то заплесневелый день сурка, в котором
понедельник отличается от пятницы только начинкой шанежек.
— Господи, ну наконец-то! — приветствовала Дина лейтенанта
Сумарокова, широко распахнув перед ним дверь.