— Вискарь можно и из города привезти…
— Ценю конструктивный подход, — Сумароков поцеловал ее в нос,
потом в скулу, в подбородок… Короткие, легкие поцелуи скользили по
коже, как облетающие с ветвей лепестки. Дина, блаженно улыбаясь,
подставляла лицо и шею, а в небе плыла, покачиваясь, тяжелая медная
луна.
— Женька… — прошептала Дина и остановилась, не зная, что
говорить дальше. Но говорить было и не нужно — Сумароков поцеловал
ее уже всерьез, и Дина провалилась в этот поцелуй, как в черное
звездное небо. Она чувствовала, как большие горячие руки гладят ее
по плечам, по бокам, по спине, забираются под куртку… — Стой… —
хрипло выдохнула Дина. — Стой.
— Что? — Сумароков медленно отстранился. Дыхание у него стало
тяжелым и глубоким, зрачки расширились, залив темнотой серебряную
радужку. — Что не так?
— Дети.
— Что?!
— Дети. Тут могут быть чертовы дети.
— Откуда тут дети?
— А на пустыре откуда?! Вездесущие маленькие засранцы, — Дина
провела языком по горящим от поцелуев губам. — Мы не должны
забывать о моральном облике учителя.
— Какой ужас, — ухмыльнулся Сумароков. — Может, родители на тебя
накатают заяву?
— И принесут тебе.
— Пускай несут, — легко согласился Сумароков. — Мы же не только
аморальные, мы еще и коррумпированные!
Быстро поцеловав Дину в нос, он подхватил ее на руки и уверенно
зашагал к машине.
Утром в квартире всегда было пасмурно. Солнечные лучи с трудом
пробивались сквозь густую листву старой липы, подсвечивая ее нежным
золотом. Дина осторожно выбралась из кровати, сразу же нашаривая
тапочки — от пола ощутимо тянуло холодом. Сумароков еще спал,
уткнувшись носом в подушку, его взъерошенная макушка едва
выглядывала из убаюкивающе-теплых глубин одеяла.
Включив обогреватель, Дина поставила на огонь джезву и закурила,
приоткрыв окно. С улицы уже тянуло легким, неуверенным еще
морозцем, тревожно и странно пахло дымом — кто-то, наверное, уже
затопил печь. Думать об этом было странно. Не в далеком прошлом, не
в гостевой, инстаграмной деревне, а прямо здесь и сейчас люди
достают воду из колодцев, топят печи, сыплют курам зерно, а козам…
тоже, наверное, что-то сыплют. Траву. Или семечки. Черт его знает,
что эти козы любят.
По полу прошлепали мягкие шаги. Дина кивнула, не оборачиваясь, и
улыбнулась разгорающемуся солнцу.
— Носки хотя бы надень. Квартира еще не прогрелась.