- На первый раз прощаю, - беззаботно отвечает баронесса и плавно
садится – легкая, красивая, молодая... Ну, по крайне мере, внешне.
Следом усаживаются и все остальные. - Приступим к трапезе. У меня
есть к тебе дело, но мы обсудим его после ужина в моем
кабинете.
- Дорогая, - вдруг вклинивается барон, недовольно сверкнув
глазами. – Ты и, правда, предлагаешь ужинать с тем, кто устраивает
самосуд на наших землях?
- Ах, да, - звонко смеется Жанна и оборачивается ко мне. – Я и
забыла уже. Спаситель, расскажи, что ты не поделил с Вороновым?
- Конечно, Жанна Валерьевна. – не теряюсь. - Как я уже сказал,
несколько недель назад Эдуарад Воронов подготовил бандитский рейд
на мой город.
- Твои слова нельзя проверить, - обличительным тоном говорит
барон.
- Почему же, Павел Тимофеевич? – удивляюсь я. – Очень даже
можно. Жанна Валерьевна, передать вам воспоминания покойного
Эдуарда Воронова?
Барон застывает, а его супруга опять смеется – чисто и звонко,
словно колокольчики звенят.
- Спаситель, я смотрю, а ты всё предусмотрел, - мурлычет она
довольно. – Ну передай.
Я «включаю» сознание Эдуарда и выуживаю из него обрывок памяти о
том, как наследник Вороновых готовил рейд и покушение на мою маму.
Перекидываю этот ментальный слепок баронессе по пси-связи.
На несколько секунд она застывает с отсутствующим выражением
лица. Лишь пухлые губы тихонько двигаются, да пышная грудь
вздымается.
- Мерзкий стервятник! - с негодованием произносит Жанна. –
Придумать столь паскудный план! Поделом этому Воронову!
- Но, дорогая! - вскидывается барон. – С каких пор простолюдинам
разрешено убивать дворян?
- За дело – всегда было разрешено, - обрезает Жанна. – У
мальчика есть железное доказательство – память Воронова. Никакие
инстанции к нему не смогут привязаться. Воронов первый начал эту
жалкую партию и поплатился за свою глупость.
Павел теребит салфетку на столе, но ему приходится сдаться. А я
немного расслабляюсь. С претензиями по поводу Воронова разобрались.
Посмотрим, что будет дальше.
А дальше ужин проходит в тишине. Барон и баронесса оба на меня
посматривают: один – гневно, другая с веселыми искрами в глазах.
Настя сидит тихой мышкой. Наконец по окончанию трапезы Жанна
поднимается из-за стола. Соответственно, нам с бароном тоже
приходится вскочить, хоть Павел в это время и прихлебывал
клюквенный морс.