Поискал глазами и нашёл полуразваленный корпус. Похож на самолёт
образца не то 20-х, не то 30-х годов. Я такие в кино видел. В
подобном самолете Есенин с Айседорой Дункан в Европу летел.
Немецкий, шестиместный, марку не помню.
Глупость какая-то... Это что же, на машину самолёт упал? Тем
более старый... Но то, что осталось от краски, старой не выглядит.
Таких самолетов ни у них, а уж тем более у нас, давным-давно нет.
Бред какой-то!
Попытался выпрямиться. На меня тут же нахлынула острая головная
боль, да такая, что аж затошнило. Не иначе, сотрясение мозга.
Посидел, стараясь не делать резких движений.
Потом боль стала понемногу отступать, и я оглядел себя. Что это
на мне такое? Вместо удобного камуфляжа какое-то рваньё, правда,
обшитое золотом. Материал на ощупь хороший. Сукно. Правда, в нем
больше дыр. Сбоку висит оборванный погон, да такой, что положен по
чину генералам, а никак не мне — сержанту. А на втором плече вместо
погона дыра.
На ногах только один сапог. Второй лежит рядом. Обувь в целости,
причём начищенная до блеска. Да я уже сто лет так не чистил!
Кстати, откуда здесь взялись сапоги? Да ещё и начищенные. когда
я их чистил? Да откуда сапогам взяться, их уже лет двадцать, как
отменили. У меня ведь берцы были.
Боль в голове стала понемногу утихать, а следом на меня нахлынул
целый поток воспоминаний и информации.
Стоп! Кажется, нечто подобное уже было. Видимо, хорошо я головой
приложился, раз у меня выветрился год жизни. Я когда-то и вправду
попал под удар артиллерии и тогда я как раз и погиб.
Ну да, погиб, с кем не бывает? Кто-то на поле боя, а кто-то
попал под трамвай. И я погиб. А потом очнулся в другом мире, в
совершенно другом времени и иной реальности. И теперь я не сержант,
не замкомвзвода и не бывший учитель истории и обществознания, а
император всея Руси — Александр IV.
На миг проскользнула мысль: а что, если всё, что происходило со
мной в прошлый год, было лишь галлюцинация, а сейчас я как раз
очнулся? Но нет, не сходится. По крайней мере, генеральный погон
говорит об обратном.
Удивительно, но, когда я вспомнил своё имя, причём и настоящее,
и имя императора, чью роль я играл в последний год, вспомнить всё
остальное стало гораздо легче. И то, что было перемешано в моей
голове, стало потихонечку систематизироваться и приобретать
порядок.