– И даже не думай о моем благородстве! Теперь ночью можешь даже не молить о пощаде! – услышала я на выходе из кабинета радостный голос Луши, которая, кажется, только и ждала момента, чтобы вляпаться в очередные приключения.
Выйдя из здания, где располагалось агентство, я зашагала по направлению к метро по вымощенному плиткой тротуару, стараясь не наступать на стыки. Никаких суеверий – просто детская привычка. Да и вообще, все слова по поводу моей мнительности были лишь глупыми выдумками Луши.
***
Уже на подходе к станции меня заставил подскочить резко заоравший мобильник. Пара секунд потребовалась для того, чтобы определить, что надрывался именно мой аппарат, потом еще несколько мгновений, чтобы задаться вопросом, почему он, собственно, так надрывался, а телефон тем временем уверенно напевал:
«Когда-нибудь ты бросишь пить,
Я отведу тебя к врачу.
Хоть прошлого мне не забыть,
Я всё равно тебя прощу».
К концу припева я смогла додуматься до двух вещей. Во-первых, Луша нарывалась. Во-вторых, звонил Сережа.
Сережа был нашим бывшим одногруппником. Дело в том, что, окончив третий курс, мы с Лушей перевелись на заочку, не в силах больше ощущать себя жирафами, которые могли не спать неделями, совмещая учебу и труд на благо «Эвиты». Сережа же продолжил обучение на очке, но на нашем общении это никак не отразилось.
Поспешив поскорей утихомирить бессменного солиста группы «Ленинград», который как раз входил в раж, затягивая второй куплет и заставляя шугаться случайных прохожих, приняла вызов.
– Привет, Стешка, – произнес веселый голос в трубке.
– Привет, – ответила, остановившись перед спуском в подземный переход, наблюдая за двумя пожилыми дамами, явно обсуждавшими меня.
Видимо, им пришелся не по душе подобный выбор музыки, но в свое оправдание могла сказать, что мне он как-то тоже не особо нравился.
– Какие планы на вечер? – поинтересовался друг.
– И ты туда же?
– А что, Люциферья тоже что-то задумала? – подал голос парень.
Наш перевод не сказался и на общении Сережи с Лушей, сводившемся к взаимным подколам и выматыванию нервов. По большей части моих.
Звонок мобильного, кстати, без сомнения, был делом рук дорогой подруги, которая никак не могла простить Сереже песню о том, «когда себе я вставлю сиськи», установленную на все том же моем многострадальном телефоне на звонок Луши.