Несколько минут я обалдело таращусь на дощатую дверь невысокого насыпного дома, пытаясь подсчитать количество зарубок на ее поверхности. Их около сотни. За долю секунды перед вторжением, вторая чудом, выжившая женщина, успела закрыть двери на металлическую щеколду, судорожно повинуясь спасительному рефлексу. Но Он ушел не сразу. Он вонзал и вонзал нож в доски, снова и снова. Что она пережила в эти мгновенья?
Мы ищем! В такие минуты я как никогда отчетливо верю в Бога и сыскную удачу…
В воздухе повисают противные как зубная боль вопросы: Куда идти? Кого искать? Мы находимся в трех остановках от места происшествия, просто плетемся по лужам. Глядя в бешенные от усталости, воспаленные с красными прожилками глаза младшего опера я с изумлением вспоминаю, что, и сам за это время спал всего лишь около двух часов. Просто уронил голову на рабочий стол. Мы ищем!
Искоса поглядываю на своего спутника. Немногословный Саша Быков слывет везунчиком. Университетов не проходил, пришел в милицию после армии, на маленькую должность. Вряд ли он что-то знает о цикличности или профиле преступника, и, тем не менее, на его счету несколько эффективных (один на один) задержаний особо опасных…
– А, пёс его знает, почему. Понимаешь, услышал где-то, что они на место преступления возвращаются. Решил, проверить.
Впереди маячит серое здание, и мы входим в узенькое фойе, чтобы укрыться от осточертевшего дождя. Шмыгая носом (издержки профессии – вечный гайморит) младший опер с благодарностью принимает толстенную кружку с чаем из рук сердобольной вахтерши. – Как в общежитии? – переспрашивает она – Да, тьфу-тьфу! У Зойки вот только на втором этаже «гудят».
Но «гудят» вовсе не там. Зоя это румяная, пышущая здоровьем, двадцатипятилетняя женщина. Женщина-хамелеон. Днем она преподает в начальных классах, учит первоклашек вековым ценностям; вечером возится с вечно сопливой дочуркой, налево-направо приторговывая жутким пойлом – алкогольным суррогатом (смесью технического спирта и димедрола), который ей тайком поставляют азербайджанцы. Одним словом, «Зойкина квартира». Поправляя халатик с лилово-рыжими драконами, «спиртовичка» подобострастно указывает нам на обшарпанные двери соседней комнатушки.
– Два дня какой-то «антабус» пьет. А что за парень я не знаю.
Я почему-то склонен ей верить. За два года торговли у Зои сложилась весьма солидная клиентура, готовая выложить за спирт последний гривенник или сплетню, а это значит, что в комнате находится действительно кто-то чужой.