Вдруг – запах, чужой и неправильный, что-то напомнивший. Чувства взбурлили, но предательски задрожавшие ноги уже вынесли в просвет между стволами. Прямо напротив в такой же оторопелости застыли два мужика. Одеты в рубахи, юбки и стоптанные сапоги, в руках короткие копья, выполнявшие роль посохов. Один – неохватно-крупный, с наивно-добрым лицом несмышленого кутенка, которого невзначай испугали и обидели разом. Он одеревенел у огромного куста в позе вратаря, готового к пенальти. Второй – просто мускулистый, но намного более быстрый. Его копье взлетело в замахе:
– Медленно полоши орушие на землю.
Тон шамкающего голоса, выговаривавшего «ж» как «ш», сквозил неприятностями. До меня расстояние вдвое меньше, чем от Гордеевских бойников в свое время до волчьей своры, которую такими же копьями вмиг превратили в энтомологическую экспозицию. В аналогичных умениях «немца» (так я окрестил копьеугрожателя за схожий акцент) я почему-то не сомневался. Руки отстегнули ремень и скинули перевязь.
– Давай сюда.
Меч и нож нашли новых владельцев. Немец улыбнулся во всю ширь, разглядывая невероятную рукоять ножа, открытый рот объяснил акцент: внутри не хватало целой череды зубов.
Пока второй запоздало брал меня на прицел, Немец поднес к моей шее лезвие моего же ножа:
– Кто такие?
Вон оно как, о нас знают, если во множественном числе. Или – берет на понт, не зная, кто я и сколько нас?
С ножом у горла врать трудно. Но недоговаривать можно.
– Мы сопровождаем в ближайшую башню нескольких царевен.
– Кто «мы»? Сколько вас?
– А вас?
– Не дерзи. – Клинок вжался, а на ногу наступил тяжелый сапог, видавший лучшие времена.
На рыкцарей мужики не похожи, скорее, на бежавших крепостных. Только от кого бежавших, если в этой части страны безвластье?
Немец почему-то забыл предыдущий вопрос, перейдя к следующему:
– Царевны, говоришь? Варфоломеины среди них есть?
– А что?
Между ушами ухало: «Варфоломеины»! Не один я надеюсь отыскать следы Зарины?!
– Ответ неправильный. – Острие процарапало кожу над кадыком. Тычок носка сапога в голень усилил впечатление от недовольства собеседника. – О потерянных царевнах что-нибудь слышал?
– Их и сопровождаю.
– Не о тех, – скривился Немец. – О приемных, бывших ангелах.
Ни фига себе, оказывается, не о Зарине речь. Откуда такой интерес к нашим с Томой скромным персонам у каких-то крестьян?