– Здравствуй, мама, – Екатерина Викторовна нежно поцеловала женщину, которая уже минуту не выпускала из объятий ее дочку. – Конечно, кормим. Но ты же знаешь, что это задача не из легких! Для начала нужно ее поймать, а это порой сделать просто невозможно! Вихрь в юбке!
– Так, а где Алеся? – Анна Владимировна осмотрелась по сторонам.
– Она уснула в машине. Мы решили не будить, – Аркадий Петрович выглянул в окно.
– Бабушка, а Даша здесь?
– Да, уже приходила сегодня, спрашивала, когда ты приедешь.
– Ну тогда я побежала, – бросила Алена уже на ходу, завязывая светло-русые волосы в хвост.
– Стоять на месте! – крикнул Аркадий Петрович. – А сумка? Давай, иди разбирай вещи. Или за тебя это будет делать бабушка?
– Ну па-а-апа, – девочка жалобно растягивала слова. – Я потом все разберу, честно! – Алена стояла на пороге, одной ногой уже находясь на улице, и ковыряла пальцем деревянную дверь. – Вот представь, ты не видел дядю Пашу целый год и, наконец, появилась возможность погулять с ним, а тебя мама заставляет разбирать сумку! Разве это справедливо? – она приподняла выгоревшие брови и укоризненно посмотрела на отца.
Улыбка проскользнула по его лицу, как он ни пытался ее спрятать, придавая лицу напускную важность.
– Иди уже! – махнул он рукой. – Но ты не ляжешь спать, пока не разложишь свои вещи по местам.
– Спасибо, папуля! – Алена, споткнувшись сначала о сумку, а затем о свои же туфли, которые валялись по разные стороны крыльца, пулей вылетела на улицу.
– Алена, обуй туфли! – крикнула в окно мама.
– Ну лето же! – бросила в ответ девочка, уже пересекая улицу.
Дом Ивы Анны Владимировны (так звали бабушку Алены) располагался в частном секторе Баранович – достаточно большого белорусского города, который уступает по площади и населению лишь своим областным братьям и Бобруйску. Местность была усеяна деревянными и кирпичными домиками, поэтому частный сектор больше напоминал деревню, расположенную вблизи города. Люди здесь жили разные: и трудяги, и любители побездельничать и злоупотребить спиртным; и скромные порядочные горожане, и эгоисты с раздутым самомнением. Но все вместе они представляли собой один живой организм, который работал бесперебойно.
Дома здесь были похожи друг на друга. С улицы к ним вели кирпичные или бетонные дорожки, а сбоку и сзади расстилались огороды, которые и занимали почти всю территорию участков. Это была золотая жила – земля кормила и поила людей весь год. Каждое утро с первыми лучами солнца почти «деревенские» жители вставали и шли трудиться на земле. До сих пор так и остается загадкой, кто из них – солнце или люди – вставал первым. Возможно, именно шум лопат и тяпок будил желтую звезду, вытаскивая ее из-под теплого одеяла. Съедобный разноцветный ковер небрежно лежал на земле: легкий ветерок трепал зелень укропа и петрушки; ровные, словно отмеренные линейкой, грядки были устланы желтоватыми листьями огурцов; на невзрачных стеблях картофеля распускались фиолетовые соцветия, сообщая о том, что в утробе земли зарождается жизнь… Весь этот ансамбль красок неистово трепетал от прикосновений солнца и ветра.