Лахлан вошел, стараясь держать самую что ни на есть величественную осанку, но его грандиозное появление, целью которого было поразить воображение гостя, осталось незамеченным.
Олриг, утомленный долгим ожиданием, явно не сгорал от желания увидеться с герцогом, и его целью, вероятней всего, было вовсе не налаживание деловых отношений. Небрежно повернувшись спиной к дверям, он внимательно рассматривал висевший над камином женский портрет. Кем была эта изображенная на картине давным-давно умершая женщина с младенцем на руках, Лахлан не знал, но ему было совершенно ясно только одно: она принадлежала к роду Синклеров. По возвращении домой он не приказал убрать портрет таинственной незнакомки, потому что он ему понравился. Ее мягкое очарование, ласковый взгляд, искренняя материнская привязанность, заметная по тому, как она держала на руках младенца, пробуждали теплые, нежные, но, увы, сдобренные горечью чувства.
И на этот раз при взгляде на женщину с младенцем у Лахлана защипало в горле. Это было не вовремя и не к месту. Он сглотнул предательский комок, выпрямился, стараясь придать себе максимум величественности, и тихо кашлянул.
Олриг тут же обернулся. Барон поражал своими внушительными размерами, а также граничившей с необъятностью тучностью. На круглом, заплывшем от жира лице, как две бусинки, блестели глаза. Нос у него был сломан, по-видимому, в какой-то стычке или драке, а темные синяки под глазами наводили на мысль, что, возможно, это случилось недавно. При виде герцога толстые губы барона скривились в слабом подобии улыбки.
– Ваша светлость. – Олриг порывисто бросился вперед.
Размерами и неуклюжестью он очень напоминал носорога. Еще бы чуть-чуть – и он, скорее всего, сбил бы Лахлана с ног. Находясь почти в шаге от герцога, Олриг вдруг замер и, поклонившись, обдал того неприятным запахом гниющих зубов. Поклон получился очень странный и смешной; из-за необъятной толщины барон почти не сгибался в поясе, кланялась одна только его голова.
Лахлан протянул руку, и барон, выражая вассальную преданность, поцеловал перстень.
– Олриг, прошу вас, садитесь.
– Благодарю, ваша светлость. – Олриг опять поклонился, весь заколыхавшись от признательности. – Должен сказать, было крайне приятно получить ваше приглашение.
Неслыханное дело – подобные любезности, произнесенные шотландцем! Неожиданный прилив радости сошел на нет так же быстро, как и возник. Настораживал какой-то веселый, даже насмешливый тон, которым он произнес эти слова, а бегавшие по сторонам, словно что-то высматривавшие глаза барона лишь усилили подозрительность Лахлана.