- И даже
переломов не должно быть…
- Вот и
отлично! – возрадовалась я, мгновенно повеселев.
Представляю
я, что Мери мне дома устроит в попытках от всего оградить! Такими темпами меня
Феликс потом может и на работу не выпустить!
Внизу меня
со всей аккуратностью усадили в машину и по моим ощущениям, если бы тут было
одеялко – непременно подоткнули. В голову начала закрадываться коварная и не
сулящая ничего хорошего мысль: кикимор в детстве в куклы не играл, а сейчас
оценил эту забаву.
Поэтому, мы
недавно играли в «больного», о котором надо заботиться, а сейчас меня везут
кушать. Только бы не с ложечки!
Разумеется, ворчала
я беззлобно и по большей части для вида, пусть и про себя.
Да и вообще,
разве неприятно, когда о тебе заботятся? Приятно… просто непривычно, вот и
реакции не всегда адекватные.
Да, такая
вот я противоречивая!
Ехали мы не
долго, всего минут пятнадцать и, проехав через центр Изумрудного, свернули в
какой-то неприметный закоулок, через который выехали на большой круглый двор.
Каменный колодец, фактически, но у меня бы не повернулся язык, назвать это
место мрачным, невзирая на темно зеленый камень, из которого были сложены
стены. По ним плющом вилась странная лоза, с листвой светлого цвета и яркими
красно-розовыми розеточками соцветий.
- Вот и
приехали, - Феликс припарковался возле одной из стен, заглушил автомобиль и вышел
на улицу. Обогнул машинку, в которой я все еще терпеливо сидела, ожидая моего риалана
с агрессивными джентльменскими замашками. Нет, я несколько раз уже пыталась
выходить первая, отчасти по привычке, отчасти демонстрируя самостоятельность.
Но после того, как меня усадили обратно только для того, чтобы. как выражался болотник: «Я вышла по-нормальному»,
затею эту я оставила.
Ла-Шавоир
был лордом высшего круга этой страны и поведения от своей спутницы требовал
соответствующего.
Дверь
открылась, и я, опираясь о ладонь зеленого, вышла.
- Шляпу и
очки, наверное, не нужно брать?
- Ну да. - Ла-Шавоир,
немного поразмыслив, кивнул и, подав мне руку, повлек к единственным дверям. –
Мы поедим внутри.
Пока шли,
окинула любопытным взглядом широкие двери из темно-вишневого дерева, одна из
створок которых была распахнута. Козырек над крыльцом и перила были кованными и
вились причудливыми, немного ломанными изгибами. Да, похоже, абстракционизм не
миновал болотный мир, а также не обошел стороной кузнечное дело.