– Вот скажите Олег Афанасьевич, почему когда плохо, плохо все? – Он повернулся к своему коллеге.
– Вы опять поругались со своей женой. – Скорее утвердительно, чем вопросительно сказал мужчина в очках.
Игорь раздраженно поморщился.
– Я с ней не ругался. Это она со мной постоянно ругается. Ей нужно в этой жизни слишком много. Деньги, само собой. Много денег. Но даже деньги не самое главное. Она хочет, чтобы ее муж, в моем лице, – он картинно поклонился, – был известен и знаменит. А уж она будет греться в моих лучах славы!
Олег Афанасьевич тихо рассмеялся.
– Скажите Игорь, в Вашем понимании, известность и знаменитость – это разные вещи?
Молодой мужчина взмахнул рукой собираясь ответить, но здесь дверь открылась, и в комнату ввалились человек пять сотрудников редакции. Они быстро расселись по свободным стульям, и наступила мертвая тишина. По кошачьи, тихо ступая, в комнату вошла Верочка и устроилась на стуле, стоящем около окна. Последним в зал совещаний зашел Зубрилин с гневным блеском в глазах.
Он присел в кресло, стоящее в левом углу от окна и, вытянув ноги, оглядел всех присутствующих. Потом из-под бровей бросил взгляд, на все еще стоящего Игоря, и проворчал:
– И долго ты здесь глаза мне будешь мозолить? Сядь.
В зале совещаний не было ни одного стола, только стулья, расставленные вдоль стен. Да кресло в углу, для главного редактора. Как говорил по этому поводу Зубрилин: «Сидя за столом можно расслабиться, а в нашем деле расслабляться нельзя». Но среди сотрудников редакции гуляла другая версия. Якобы подобный дизайн в этом зале сделан специально для того, чтобы Петр Никитич мог спокойно оглядывать ножки и бедра своих подчиненных женского пола. Как говорил по этому поводу весельчак и балагур, главный фотограф редакции Ефимов Константин: «Не обижайте нашего старикана. У него только и осталась одна радость в жизни – лицезреть!». И советовал всем журналисткам приходить на работу исключительно в мини юбках, для поддержания хорошего настроения у главного редактора.
Зубрил поерзал в кресле, устраиваясь поудобнее и сказал:
– Вот что господа хорошие, мне все больше и больше не нравится ваше отношение к работе. Поэтому должен вам сказать следующее. Во-первых, если еще кто-нибудь хотя бы раз опоздает на совещание пусть даже на три минуты, то этот человек может в тот же день писать заявление на увольнение. Кто бы это ни был! Мне надоело бегать за всеми, как мальчишка! Повторять эту информацию я больше не буду.