– А нас всех забрали от нащих плохих родителей и привезли сюда, к дяде Асьмунду и тёте Урсюле.
– Разве у вас были плохие родители?
– Да, – уверено кивнула девочка. – Они зажимали нащи личности и нарущали нащи права, – повторила она, видимо не один раз сказанную ей формулировку.
– А дядя Асмунд и тётя Урсула вас тут не обижают?
– Обижают, – девчушка даже топнула.
– Как?
– Они показивают свои писи и просят их трогать. А я не хочу! За это они меня в чулане запирают. А там страшно, там тролли живут!
– А остальные трогают?
– Они да, – девочка кивнула на остальных. – Они же трусишки. Боятся чулана и тролля. А ты знаешь, какой стращный тролль? Очень стращный!
– А Дашу тоже заставляли?
– Ага.
– И тоже засовывали её к троллям?
– Да. Только она смелая была, не боялась их. Они там её даже били до крови, а она терпела.
– До крови?
– Да, у неё даже кровь из писи шла после троллей. Вот какие они стращные!
От этих слов в голове у меня начало мутиться. Глаза начал застилать кровавый туман. Но заметив испуг на детских лицах, я взял себя в руки.
– Вы меня не бойтесь, – повторил я еще раз. – Меня Даша прислала за вами. Она вас в гости зовёт, к себе домой. У нас там большой дом и даже пони есть. Вы любите пони?
– Я люблю, а они – не знаю.
– А ты спроси. И скажи заодно, что вас ждут море сладостей, мороженного и тортов.
– Ура! Мороженое! – девочка даже вскинула победоносно руки вверх. – Нам можно одеваться?
– Да, одевайтесь. Я тётю Урсссулю связал, чтобы она нам не мешала. А то она не хотела вам этого мороженого давать.
– Тётя Урсюла злая, – сообщила на последок девочка. – Очень плохая тётя.
И натужно улыбаясь, я проводил радостных детей взглядом, после чего подхватил лежащую у ног женщину с лошадиным лицом и потащил к пузатому мужу.
По телевизору гнали какую-то муру. Толпа идиотов, под веселые завывания диктора, радостно прыгала в лужу и, как свиньи, барахталась там. Впрочем, мне было всё равно.
Виски глушил интерес к происходящему, на секунды позволяя забыть произошедшее. Пятый стакан был уже наполовину пуст, я грел в руке его ржавый наполнитель, перед тем как осушить одним глотком. Мерзость страшная, но водки в этом чертом забытом баре не оказалось. Пиво не могло заглушить ту боль, что горела внутри, поэтому выбор пал на обычный виски, со вкусом дрянного самогона.