В незапамятные времена пространство
заполнялось сплошь шарами света,
тьма нигде свой лик не обнажала.
Все шары размером были равны,
жили заедино с целым небом,
в светозарном плавая просторе.
Высился престол над каждым шаром,
как теперь стоит престол верховный;
и на каждом царственном престоле
коронованный царил хозяин.
Тех небес преславное величье
рок ужасный сокрушил внезапно:
некая злосчастная судьбина
сотрясла небесные пространства,
бури страшные там пронеслися,
над былым воздушным океаном;
участились там землетрясенья,
судный час былому свету пробил;
на огромный лакомый пожиток
бездна пасть голодную раскрыла.
Тотчас же, в одно мгновенье ока,
божества посыпались с престолов,
все миры куда-то устремились
и обрушились со страшным гулом
к жертвеннику господина мрака.
Зрелища того кромешный ужас
ум представить никакой не может;
как шары к погибели летели,
то наталкивались друг на друга
и обломками ссыпались в бездну.
Все миры великого пространства
в вечную низвергнулись погибель,
шар один лишь невредим остался,
чтоб по воле случая слепого
там престол заносчивый воздвигся —
нынешнего властелина крепость.
Хорошо бы так случилось, если б
в мировую рухнул он гробницу,
чтобы царство первобытной ночи
света луч повсюду погасило!
На просторах тех небес спалённых
воцарились сёстры – ночь с пустыней,
сёстры были слепы и бессильны,
тотчас же по-рабски поклонились
своему сопернику прямому.
Из пространств испепелённых этих
деятельный властелин упорный
царство начал создавать помалу
и рабами всё его заполнил —
были вы всегда ему покорны.
Вот он, случай! – закричал истошно, —
по случайной воле узурпатор
всемогущество себе присвоил,
Сатана узнал про эту тайну!
На обширнейших равнинах неба
я ищу владельца их: поделим
власть, пусть станет всё, как прежде.
Изначальный строй вернём природе,
чтобы всякий здесь, с верховной властью,
на своём престоле был владыкой!
Силу супротивника я знаю
и его упорство, постоянство,
но моим оружием преострым
и моим щитом непобедимым,
мощью всех полков моих преславных,
храбростью моих оруженосцев,
преданностью воинства Адама
думаю намеренье исполнить,
моя жертва будет благородна:
вечное спокойствие, блаженство!»
Погубитель выдал своё слово,
брызжущее завистью поганой,
миллионы глоток отозвались
из полков мятежников отвратных:
всяк к нему с почтением подходит,
выражает преданность и верность.