Сикорский исходил из возможного поражения Советского Союза (гитлеровские войска стояли на подступах к Москве), рассчитывал, что тяжелая военная ситуация вынудит СССР принять польские требования. Он не предполагал, что до великого наступления под Москвой оставались часы и, еще покидая нашу страну, он будет поздравлять Сталина с разгромом немецко-фашистских войск под Москвой.
Сталин на переговорах держался уверенно, твердо, демонстрировал абсолютную убежденность в победе над Германией: «Русские были в Берлине два раза, будут и в третий». Польское участие в войне не имеет особого значения для СССР: «Если поляки не хотят (драться – В. П.), то мы обойдемся и своими дивизиями… В Иран, так в Иран, пожалуйста». Это относилось и к будущему: «Мы возьмем Польшу и передадим вам через полгода. У нас войска хватит, без вас обойдемся. Но что скажут тогда люди, которые узнают об этом? А польским войскам, которые будут находиться в Иране, придется бороться там, где этого пожелают англичане»13.
(Сикорскому в Москве показали, что в СССР есть и другие польские политические силы. Он прочитал и газеты с выступлениями В. Василевской и других львовян на Славянском митинге. Скомканная газета с эмоциональными комментариями полетела в сотрудника НКИД.)
Вывод армии, – заявила советская сторона на переговорах, – это предложение Англии, которая, оказавшись в трудных условиях, хочет польскими руками обеспечить британские интересы на Ближнем Востоке. Между тем использование польских войск на советско-германском фронте, в военном отношении имеющее незначительный эффект, политически будет способствовать установлению хороших отношений между Польшей и СССР. Отказ же польского правительства повредит советско-польским отношениям, общему делу союзников, их единству в борьбе против фашизма. «Наступил драматический момент» – записано в одном из отчетов о переговорах.
Сикорский отступил. Понимая, что только в СССР имеются резервы для польской армии, а Сталин обещает ее увеличение до 96 тыс. Сикорский заменил вопрос о выводе армии ее передислокацией в южные районы СССР. И получил на ее дальнейшее развитие беспроцентный заем в 300 млн рублей. (А также заем на помощь польскому гражданскому населению и тоже беспроцентный.)
Сталин снова взял тональность благоприятствования, обаяния собеседника, подчеркивал общность государственных интересов обеих стран в борьбе с политикой Drang nach Osten. Одно из средств ее пресечения— возвращение Польше ее исторических пястовских земель до реки Одер/Одры, некогда захваченных Пруссией, ликвидация Восточной Пруссии и передача ее Польше. (Идену через несколько дней уточнили: ее части.) Сталин заявил Сикорскому о возможности корректировки советско-польской границы, в частности об эвентуальной передаче ей Львова.