) и Окулицким, что Варшава должна быть освобождена польскими руками».
Мемуаристы из АК избегают упоминания о том, что немецкое командование демонстративно провело танковые колонны через Варшаву на фронт. Или противоречат сами себе. Так, Пужак в мемуарах, опубликованных на Западе, вспоминал, что 1 августа в 15 часов он, Бур и Пельчинский стояли на крыше своей «ставки» и пытались «визуально» и «акустически» выяснить, что происходит в городе. Железобетонные стены фабрики Камлера не пропускали радиоволн (что привело к смене квартиры), а связные не появлялись. Их насторожила тишина с ночи, отсутствие звуков сражения. Рассуждали, что это: слом советского наступления? Это не помешало Пужаку впоследствии, обвиняя Красную армию, утверждать, что она сознательно задержала наступление и фронт затих после начала восстания/186/.
В руководстве подполья и в командовании АК не было единства, начинать ли восстание. Мнения разделились. Голос главы краевого правительства Я.С.Янковского, которого Окулицкий перетянул на свою сторону, определил, что командующий АК издал приказ о восстании (версия Окулицкого). Согласие РЕН на восстание имелось. Дата выступления была назначена на 17 часов 1 августа. На подготовку менее суток, учитывая, что с 20 часов наступал комендантский час. Это было 31 августа, примерно в 18 часов. Так в злосчастный понедельник на Паньской улице, 16 было принято роковое решение о судьбе города и его жителей.
Черчилль срочно сочинил для Сталина легенду, что восстание— «это помощь вашим операциям». Дескать, повстанцы сдерживают полторы дивизии немцев. А немцы по сусекам срочно искали силы для противостояния восставшим— все резервы были брошены против Красной армии. Сталин же и советские военные, что в 1944 г., что позже, были убеждены, что действия Бура иАК осложнили положение Красной армии на самом важном участке советско-германского фронта.
Объявленная военная цель восстания (по приказу Бура, вроде бы в рамках акции «Бужа») – антигитлеровская— освобождение Варшавы от нацистских оккупантов. Политических целей было две. Первая— установление власти в столице до вступления в город Красной армии и ее союзницы – 1-й польской армии. Вернее, даже вступления 1-й польской армии. Сталин обещал Сикорскому в 1941 г., а Андерсу – в 1942 г., что при освобождении Польши Красной армией первыми в Варшаву войдут польские части. Л. Окулицкий присутствовал при этом заявлении в Кремле. Это же обещание было повторено командованию 1-й польской армии. (Население и солдат АК обманули. Бур в первом воззвании заявил, что действия АК с Москвой согласованы.) Вторая политическая цель— демонстрация против Москвы. Стремление не пустить Красную армию в город, в Европу. Осуществить «чудо на Висле», как в 1920 г. – цель откровенно антисоветская. Эта сторона в ходе восстания все более выступала на первый план. В военно-оперативном отношении момент восстания был выбран неблагоприятный— на исходе наступательного порыва войск 1 БФ. Все серьезные исследователи истории восстания сходятся во мнении, что командование АК уже знало об изменениях на фронте. Однако политические интересы возобладали над военными соображениями. Рокоссовский говорил Верту: «Восстание имело бы смысл только в том случае, если бы мы были готовы уже вступить в Варшаву. Подобной готовности у нас не было ни на одном из этапов. Учтите, что у нас за плечами два месяца непрерывных боев. Мы освободили Белоруссию, почти четвертую часть Польши; но ведь и Красная армия может временами уставать». Рокоссовский резюмировал в мемуарах: как будто специально был выбран момент, чтобы потерпеть поражение/187/.