Сэм молчала, и мне показалось, что она не понимает. Но остановиться я уже не мог.
– Я всё время ухожу от этого, – продолжал я. – На работе я подключаюсь к камерам наблюдения и слежу за руками хирургов, которые творят чудеса своим умением. Я чувствую себя сопричастным, пусть даже я ничего не сделал. И когда мы… когда что-то происходит, например, твой отец приходит, или Рома заваливается ко мне домой с предложением что-нибудь устроить… тогда я не чувствую себя бесполезным. В такие моменты мне кажется, что я действительно становлюсь кем-то… – я опустил голову и уставился на свои руки.
Я думал, что Сэм решила, будто я сумасшедший, и успел обругать себя на все лады за то, что вот так взял и выложил ей всё это вместо того, чтобы отделаться какими-то банальностями.
– Спасибо, – вдруг сказала она.
– Что?! – я вскинул глаза. Лицо девушки было задумчивым.
– Вы честны со мной.
– Правда не всегда бывает интересной.
– И что же? Зато вы очень точно описали то, что я сама чувствую иногда.
– Ты? Не может быть! – я помотал головой. – Ты очень яркая и активная, да и вообще…
– И что? – повторила Сэм, грустно улыбаясь. – Это маска. А на самом деле в мире есть всего два типа людей, Тал. Первый – люди-картины, которые сами могут наполнить любую жизнь событиями, эмоциями, смыслом. Такие, как мой отец. Или как Рома. А есть люди-зеркала. Которые сами по себе становятся интересными в зависимости от того, что в них отражается.
– Один-один, – усмехнулся я. – Ты тоже честна со мной.
Сэм рассмеялась, а затем пристально посмотрела на меня.
– Тал, я нравлюсь вам? – внезапно спросила она.
– Да, – честно ответил я, сам не понимая, почему. – Знаешь, я ещё не встречал таких, как ты.